Все знают, что с ними что-то не так, просто не знают, что именно. Все хотят исповедаться, все хотят достичь катарсиса, особенно виновные... Но виновны-то все.
Отпускает грехи не священник, скрывающий лицо в полумраке храма, их отпускает сама исповедь, реализующая твоё раскаяние.
Покаяние не ограничивается одной лишь исповедью. Как целожизненный подвиг, покаяние включает в себя и милостыню, и применение с обидчиками, и воздержание, и борьбу со страстями. Вся жизнь христианина охватывается именем покаяния, ибо имя это переводится как «перемена» и для вечной жизни в Боге нам нужно измениться. Но есть, несомненно, в покаянии место и для исповеди, как есть место для посещения врача в трудном деле лечения.
Кресло парикмахера — исповедальня… Здесь все говорят обо всем. Всегда так было.
До сих пор он молчал лишь потому, что боялся натолкнуться на предрассудки и непонимание. А теперь, побуждаемый телесной слабостью и глубокой потребностью в исповеди, он был похож на художника, который долго отделывал и шлифовал свое произведение и вот, наконец, понял, что пришла пора выставить его напоказ, открыться людям.
Человек забывает свою вину, когда исповедался в ней другому, но этот последний обыкновенно не забывает ее.
— Отче, я пока не могу исповедаться.
— Вы не можете принять милость божью?
— Нет, я собираюсь обидеть еще несколько душ.
— Ваше Святейшество, Вам есть в чём исповедаться?
— Нет.
— Ваши грехи?
— Мой самый большой грех заключается в том, что совесть меня не терзает.
— Мучает меня, отче, один вопрос…
— Поведай мне, дочь моя, надеюсь, я облегчу твои муки.
Безусловно! Всенепременно! Получи, фашист, гранату!
— Почему, когда ты разговариваешь с Богом — это названо молитвой, а когда Бог с тобой — шизофренией?
... в этот-то и состоит подлинная опасность — не в соблазне исповедаться, а в жажде довериться.
Мишель — ее большая нечистая тайна, грех и наказание, а так сладко сознаться в грехе тому, кто свят.
— Сын мой, Всевышний наказал нам заботиться о душах землян. Но не здесь, на земле, наступает исцеление души грешной. Ты, сын мой, ел хлеб беззакония и пил вино хищения.
— А ты знаешь, отец, какое оно сладостное, вино хищения?
— Кто ты? Дьявол или слабоумное дитя?
— Я Зобар. Первый конокрад на свете, ваше священство.
— Больше вам нечего мне сказать?
— Домой бы надо, попрощаться со всеми. Лошадей погладить, поплевать им в морды, чтобы не сглазили. Вина хищения глоток не мешало бы.
— Я пообещал вашей жене, что вы исповедуетесь.
— Зачем?
— Она так умоляла.
— И часто ты обещаешь невозможное?
Иногда возникает непреодолимое желание исповедаться. И нельзя упускать этот момент.
Исповедоваться и рассказывать о своих преступлениях — не одно и то же. Вы не каяться пришли, а побеждать, доказывать право на жизнь. Мы действительно не в кино. Я не отпускаю вам грехи.
Секрет можно доверить лишь двум типам людей: адвокату и священнику. Причём священник не берёт за это плату.
Некоторые считают, что исповедь помогает грешной душе обрести покой, освобождает её от стыда и сожалений за свои ошибки. На смертном одре многие хотят облегчить уход, исправив свои грехи, ведь если нас не погубит сама смерть, это сделают дурные мысли.
Исповедь лечит душу, а для брака — как клизма с расплавленным свинцом.
Всё, что вы скажете, останется между нами. И Богом, разумеется, но Он ещё не был замечен в нарушении тайны исповеди.
Я зайду, не возражаешь? Несмотря на свою должность, я никогда не был у тебя на исповеди. Я искал себе оправдание, убеждал себя, что это времена виноваты. Что я пойду на все, лишь бы защитить детей. Я верил, что другого выхода нет и лишил жизни столько людей. На меня давит бремя моих грехов, они так тяжелы, что мне их никогда не искупить. Но, знаешь, сегодня у меня хорошее настроение. Я все смогу, если постараюсь. Если немного подумать, то найдутся куча способов сделать так, чтобы никто не погиб. Почему я не понимал этого раньше? Прости, любимая. Мою следующую жизнь я бы хотел прожить в более удачном месте, где царят мир и покой, где нет войн и несправедливости. Это — Рай, и там я, вместе с ним и девчонками. Я не хочу умирать! Я еще столько всего должен сделать! Я хочу быть вместе с ними! Подожди! Подожди! Не можешь ждать? Говоришь — нельзя? Это дерзость. Просить прощения? Я его не достоин.
Исповедь – духовный стриптиз.
Что такое исповедь? Хвалиться своими пороками! Кто мог бы говорить о своих муках без упоения, то есть счастья?!