Цитаты авторства Роберт Рождественский

Такая жизненная полоса,
а, может быть, предначертанье свыше.
Других
я различаю голоса,
а собственного голоса
не слышу.
И все же он, как близкая родня,
единственный,
кто согревает в стужу.
До смерти будет он
внутри меня.
Да и потом
не вырвется наружу.
Давай увидимся с тобой —
я очень жду —
Хотя б во сне!
А то я не стерплю,
В ночь выбегу без шапки, без пальто...
Увидимся давай с тобой, а то...
А то тебя сильней я полюблю.
На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война...
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —
по размерам —
шинель.
... А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей Земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!
Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так — извините:
Жил я впервые на этой земле.
Я её только теперь ощущаю.
К ней припадаю. И ею клянусь...
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь...
Но ведь я не вернусь.
Красивая женщина – это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
остаться одною, а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить — ежедневно расстрелянной
намеками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся...
Красивая женщина — это профессия,
А все остальное — сплошное любительство.
— Отдать тебе любовь?
— Отдай.
— Она в грязи.
— Отдай в грязи.
— Я погадать хочу...
— Гадай.
— Ещё хочу спросить...
— Спроси.
— Допустим, постучусь...
— Впущу.
— Допустим, позову...
— Пойду.
— А если там беда?
— В беду.
— А если обману?
— Прощу.
— «Спой!» — прикажу тебе...
— Спою.
— «Запри для друга дверь!»...
— Запру.
— Скажу тебе: «Убей!»...
— Убью.
— А если захлебнусь?
— Спасу.
— А если будет боль?
— Стерплю.
— А если узел?
— Разрублю.
— А если сто?
— И сто узлов!
— ЛЮБОВЬ тебе отдать?
— Любовь.
— Не будет этого!!!
— За что?
— За то, что не люблю рабов...
Всё начинается с любви...
Твердят:
«Вначале
       было
           слово...»
А я провозглашаю снова:
Всё начинается
с любви!..
Всё начинается с любви:
и озаренье,
       и работа,
глаза цветов,
глаза ребенка —
все начинается с любви.
Все начинается с любви,
С любви!
Я это точно знаю.
Всё,
       даже ненависть —
родная
и вечная
сестра любви.
Всё начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
       тоска
            и подвиг —
все начинается с любви...
Весна шепнет тебе:
                            «Живи...»
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнёшься.
Всё начинается с любви!
Знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворенья
вдруг потянулось к рукам твоим,
словно
соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу
разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоем сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюбленно.
И была бы заполнена солнцем,
будто
капля росы на ладони клена.
Встречайте трепетную весну, люди Земли.
Убейте войну, прокляните войну, люди Земли!
Мечту пронесите через года и жизнью наполните!
Но о тех, кто уже не придёт никогда -
Заклинаю — помните!
Дело в том, что на моём письменном столе давно уже лежит старая фотография. На ней изображены шесть очень молодых, красивых улыбающихся парней. Это – шесть братьев моей матери. В 1941 году самому младшему из них было 18 лет, самому старшему – 29. Все они в том же самом сорок первом ушли на фронт. Шестеро. А с фронта вернулся один. Я не помню, как эти ребята выглядели в жизни. Сейчас я уже старше любого из них. Кем бы они стали? Инженерами? Моряками? Поэтами? Не знаю. Они успели только стать солдатами. И погибнуть. Я писал свой «Реквием» и для этих шестерых, которые до сих пор глядят на меня с фотографии. Писал и чувствовал свой долг перед ними. И ещё что-то: может быть, вину. Хотя, конечно, виноваты мы только в том, что поздно родились и не успели участвовать в войне. А значит, должны жить и помнить о погибших.
Вернуться б к той черте,
   где я был мной.
Где всё впервые:
 светлый дождь грибной,
  который по кустарнику бежит.
И жить легко.
И очень надо
жить!
Впервые «помни»,
           «вдумайся»,
                 «забудь».
И нет «когда».
А сплошь -
        «когда-нибудь».
И всё даётся малою ценой.
Вернуться б к той черте,
                       где я был мной.
Вернуться б к той черте...
 А где она?
Какими вьюгами заметена?
Вновь приходит зима в круговерти метелей и стуж,
Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное...
Все равно я дождусь! Обязательно счастья дождусь!
И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною!
Слова бывают грустными,
слова бывают горькими.
Летят они по проводам
низинами,
пригорками.
В конвертах запечатанных
над шпалами стучат они,
над шпалами,
над кочками:
«Все кончено.
Все
кончено...»
В дом возвращаюсь.
          Дверь открываю.
Книги
квартиру
заполонили.
Я прочитать их
       не успеваю!..
Делают ученый вид депутаты спорящие...
А вокруг страна вопит: «Дайте обезболивающего!...»
Все обычно в моей мечте:
Я желаю совсем не вдруг
Быть распятою на кресте
Осторожных и сильных рук.
Если я в твоей судьбе
Ничего уже не значу,
Я забуду о тебе,
Я смогу, я не заплачу.
Эту боль перетерпя,
Я дышать не перестану,
Всё равно счастливой стану,
Даже если без тебя.
И, зубы стиснув, жить, во что бы то ни стало!
И маяться одной, забытой, как растенье,
И ждать очередной проклятый день рожденья...
И в зеркало смотреть и все морщины видеть.
И вновь себя жалеть. А чаще — ненавидеть!
Нести свою печаль, играть с судьбою в прятки.
И плакать по ночам. А утром быть в порядке!
Люди!
Покуда сердца
стучатся, –
помните!
Какою ценой
завоевано счастье, –
пожалуйста,
помните!
И если кто-нибудь
повелевает
сном, -
пусть просто сон пришлет.
Спокойный
сон.
Я не хочу
во сне пускаться в путь -
ведь я и так в пути,
пока живу...
Не надо, чтобы я
кого-нибудь
спасал во сне.
Пусть лучше -
наяву! ..
Живу, как хочу, — светло и легко.
Я зла не имею. Я сердцу не лгу.
Живу, как умею. Живу, как могу.
Пишите о главном, пишите о главном!
На мелочь ни часа не тратьте...
Пусть кровь запульсирует в слове багряном
И очень горячими станут тетради.
Пишите о главном! Решитесь. Посмейте.
Прислушайтесь к сердцу и с трусостью сладьте.
Надо верить в обычное.
Надо рассчитывать здраво.
У поэтов с убийцами, в сущности,
равная слава.
Кто в веках уцелел?
Разберись в наслоенье мотивов!..
Мы не помним царей.
Помним: были Дантес и Мартынов.
Помогите мне, стихи!
Так случилось почему-то:
на душе темно и смутно.
Помогите мне, стихи.
Пусть голова моя седа, -
зимы мне нечего пугаться.
Не только груз — мои года.
Мои года — мое богатство.
Неправда, что мы стареем!
Просто — мы устаем.
И тихо отходим в сторону,
когда кончаются силы.
Не верю в принцесс на горошинах.
Верю в старух на горошинах.
Болезнями огорошенных.
Дремлющих осторожно...