— Ярути, как-как вы сказали? Должно быть «надел блистающие латы». А у вас вышло «сунул в ухо левую селёдку». Можно поинтересоваться, а почему левую? Где-то ещё и правая селёдка есть? Две селёдки для двух ушей, да? Логично.
Внимающий тираде класс, держась за животы, пополз под столы.
Президент знал по-английски вдвое больше, чем я по-испански; после того как мы обменялись приветствиями и он жестом пригласил меня сесть, наш совместный запас слов был исчерпан.
Как жаль, что эзопов язык до сих пор не может стать мертвым!
Длинный язык глубоко язвит.
Кроме того, убогая, бедная в языковом отношении речь воспринимается как отрицательная характеристика человека, свидетельствует о его поверхностных знаниях, низкой речевой культуре, о недостаточном запасе слов. Но главное: бедность, серость, однообразие языка связывается с бедностью, серостью и неоригинальностью мысли.
Тот, кого язык слушается, чаще всего помалкивает.
Он прятался за языком, который показывал всему свету.
Держи язык за зубами – наготове.
Я собираю слова; в россыпи звуков они – как леденцы.
Шо-ситайнцы дают своим волкодавам исполненные смысла, звучные и грозные имена: Огонь-В-Ночи, Первенец, Золотой Барс. Спросите любого кочевника и он вам подтвердит, что на его родном языке эти имена легко произносятся и очень красиво звучат. Скорее всего ваш собеседник даже не очень поймет, о чем вы спрашиваете и чем вообще вызвано затруднение. Имена как имена, скажет он, почти такие же, как у людей!Беда только, не всякий чужеземец сумеет с первого раза правильно выговорить «Мхрглан» или «Чкврнито». И еще голосом сыграть, где положено и как положено.
Язык — он коварный. В нём много подтекста и двусмысленностей.
— Меня вырастила в парижском Институте тетушка, сестра отца Алины.
— Ты говоришь по-французски? — вздохнула Изабель. — Вот бы мне иностранный язык выучить! Ходж говорил, с нас хватит древнегреческого и латыни. Кто на них говорит-то?!
— Еще я знаю русский, итальянский и немного румынский, — скромно улыбнувшись, добавил Себастьян. — Могу научить фразе-другой.
... Старайся говорить... как бы это сказать... попроще. Будто ты в деревне на завалинке. И язык сразу скатится к украинскому диалекту.
Нет на земле ничего такого, что больше нуждалось бы в долгом заточении, чем язык.
Образ мыслей, выраженный с помощью языка, мельче, чем выраженный с помощью письма.
— Так, значит, вот где ты живешь? — спросила я, будто и так не знала.
— Да. Всю жизнь, — ответил Джош, но сказал это без гордости, совсем не как мой дедушка Морган, когда тот говорит, что прожил на ранчо всю жизнь. Дедушка говорит это так, будто у него есть корни, а Джош — словно его держат цепи. Я достаточно долго изучаю языки и знаю, что почти у каждой фразы есть два смысла.
Люди говорят на смеси русского и английского либо из желания показать, какие они иностранцы, либо если у них беден родной язык.
Могут... Какое скользкое слово — на любом языке.
Живя среди людей, следует говорить с ними на их языке.
Бабий язык, как известно, и смирно лежит, а уж как пойдет вертеться, как придёт ему пора, — так что твои три топора — и рубит, и колет, и лыки дерёт!
Надругательство над языком он воспринимал так же, как неоправданную жестокость к собакам или лошадям. Не сказать, что его отношение к лошадям и собакам было таким уж сентиментальным, однако он как-то заметил Ватсону, что число людей, говорящих «одел шляпу» или «подустал», можно было бы заметно сократить несколькими меткими выстрелами и записками с пояснениями, приколотыми жертвам на грудь.
— Темно!
— Здесь тьма свечей!
— Как это — тьма?Нет, ваш язык сведет меня с ума!
Ночью, как известно, чёрт человека за язык тянет.
— Люди тут даже не владеют английским.
— Прекрасно владеют. Только гэлльским наречием. Тебя что, этому в Лэнгли не учили?
— Нет, меня в Лэнгли этому не учили, потому что Лэнгли — это ЦРУ, а не ФБР, идиот.
— Ты не знаешь, что в Ирландии люди говорят по-ирландски, а идиот я?
— Тебе ещё не надоело читать эту книгу?
— Нет.
— Кстати, о чём она?
— О разном.
— О, да ради бога!
— Она называется «Талман». Она содержит слова нашего великого учителя Шизумаата.
— Чтобы её прочитать, наверно, надо знать язык Драков, так ведь?
— Не помешает.
— Так научи меня языку Драков.
— Эта книга не для тебя, Дэвидж.
— Конечно! Шизумаат слишком хорош для людей?
— Не для всех людей, а лично для тебя!
— Начинаем переходить на личности.
— Ты не забыл, что сказал о Шизумаате?
— Нет, а ты, похоже, забыл, что сказал про Микки Мауса!
— Я сделал плохо. Я... был неправ.
— Я тоже был неправ, что сказал про Шизумаата.
Язык у них — полная хрень. Хотя это, наверное, как собирать автомат: повторяешь, повторяешь, повторяешь…
Теперь он не распускает язык. Жизнь его проучила. На третий день пути к нему подошел старпом. И сказал: «У нас уговор — делиться. Мы все должны знать, где сокровища.» Джек дал ему карту, и ночью был бунт. И Джека высадили на остров, чтоб он подох. После того, как сбрендит от жары.
Текстовые сообщения, новые системы с десятком клавиш, которая снижает общение на одном из самых красивых языков в мире к примитивизму, ограниченной и гортанной лексике. Добро пожаловать в эпоху виртуальных отношений.
О льве:
— Он совершенно не понимает по-итальянски!
— Конечно не понимает, он же русский!
— На помощь! Тут два амбала пытаются взломать мою дверь!
— Ясно. А что именно у Вас случилось с дверью, сэр?
— Нет-нет! Ко мне ломятся два человека с пистолетами! [говорит по-испански]
— У Вас прекрасный испанский, сэр!
— Спасибо!
[взламывают дверь]
— Всё, убегаю!
— Американец...
— Не знал, что ты говоришь по-немецки.
— Три семестра в Гарварде. Сменил на французский — там девочки лучше.
— Этот старый доктор сказал мне, что во время родов он может определить национальность любой женщины... [Пауза]... Понимаешь, женщины-то кричат во время родов...
— Я думала, что они поют песни.
— Понимаешь, малыш, они ведь кричат на родном языке, на диалекте той местности, где родились. Значит, ты будешь кричать «Мамочка» по-рязански.
— Я очарован.
— Кем?
— Музыкой.
Разный язык мешает им общаться, но они могут ругаться и мириться из-за музыки.
Удивительно, что говорят люди, когда думают, что ты не понимаешь их язык.
— Это человеческое общение. Язык только одно из его проявлений, если копнуть глубже, есть еще так называемый язык тела — это все, что ты не произносишь вслух, но выражаешь при помощи жестов и поведения. Ты мне уже сказала достаточно.
— И что же я сказала?
— Что ты сожалеешь о содеянном.
— Вы меня не слушаете!
— Нет, это ты не слушаешь себя.
— Похоже, что твоё подсознание пытается с тобой общаться.
— И как мне сказать своему подсознанию, чтобы оно использовало известный мне язык?
— Что они говорят?
— Кошачьим я не владею. Варварский язык — одни ругательства.
— Брейн, возьми разговорник!
— Ба, Пинки! Я буду общаться на языке туристов: громко орать, как будто здесь все глупые и глухие!
Язык — отражение человека. Не нужно даже поступков: через одну только живую речь можно узнать сущность собеседника, что он скрывает, о чем замышляет.