... нет никакой разницы между тысячью лет и одним годом, между сотней тысяч лет и одним ударом сердца.
Страх убивает разум. Страх – это малая смерть, несущая забвение. Я смотрю в лицо моему страху, я дам ему пройти сквозь меня. И когда он пройдет сквозь меня, я обернусь и посмотрю на тропу страха. Там, где прошел страх, не осталось ничего.
Там, где прошел страх, останусь только я.
(Страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Но я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. А когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего – лишь я, я сам.)
Кто потерял инициативу, тот проиграл войну.
Слишком хорошо знать будущее — это быть так запертым в своём будущем, что исключается всякая возможность из него сбежать.
... мир держится на четырёх столпах. <...> Это – познания мудрых, справедливость сильных, молитвы праведных и доблесть храбрых. Но все четыре – ничто <...> без правителя, владеющего искусством управления.
Свобода — очень одинокое состояние.
Будь мечты карасями, все бы стали рыбаками.
Власть имущие очень ревниво относятся к чужой популярности.
... Каждого человека ждёт суд и каждый ответит за себя. Ибо каждый человек есть малая война, в каждом идёт сражение добра и зла.
На будущее влияет не настоящее... это будущее формирует настоящее. Переверни все свои представления. Как только будущее задано, события начинают развиваться так, что будущее становится неизбежным.
Единственный и непоправимый страх — это страх перед своими ошибками.
Когда религия и политика идут в одной упряжке, те, кто ею правит, верят в то, что никто не может стать на их пути. Их скачка становится все более безрассудной: быстрее, быстрее и быстрее! Они отбрасывают все мысли о возможных препятствиях и забывают о том, что человек, ослепленный скоростью, видит обрыв лишь тогда, когда уже поздно что-либо сделать.
Надежда притупляет наблюдательность.
Каждое суждение качается на волне ошибки... Заявлять об абсолютной правоте может только чудовище. Знание — это нескончаемое путешествие по окрестностям неопределенности.
... суть популярного мифа о предзнании — абсолютное знание будущего! Всего будущего! Знать, что можно сделать состояние — или потерять его, — вот в чем видят абсолютное знание, верно? В это верит чернь. Она верит в то, что чем больше, тем лучше. Великолепно! И если этим людям вручить полный сценарий их жизни, неизменные до самой смерти диалоги, то это будет поистине дьявольский дар, исполненный немыслимой скуки! Каждую секунду человек будет проигрывать то, что он и так целиком и полностью знает наперед. Не будет никаких отклонений. Знать каждый ответ, каждую реплику снова и снова, и снова... В незнании содержится огромное преимущество. Вселенная сюрпризов — вот о чем я молю для себя!
Враг, которым восхищаешься, страшит больше.
Когда видишь, что противник тебя боится, – дай страху взять над ним власть; дай ему время истомить твоего противника. Пусть страх станет ужасом: напуганный до ужаса человек становится врагом себе. Раньше или позже он, отчаявшись, бросается в безоглядную атаку. Это опасный момент, но обычно можно положиться на то, что напуганный человек совершит роковую для себя ошибку.
Любой вопрос, если достаточно долго докапываться до сути, сводится к одному и тому же: «Почему это происходит?» Политика, религия и торговля сходятся в конце концов к одному: в чьих руках сила.
Когда вы верите словам, вы в действительности верите в скрытые за ними аргументы. Если вы верите, что нечто является верным или неверным, истинным или ложным, то вы верите в допущения слов, выражающих аргументы. Эти допущения часто страдают противоречиями и умолчаниями, но они дороги сердцу того, кто убежден в их истинности.
Излишне тщательный анализ искажает истину.
Камень тяжел, и песок весит немало; но гнев глупца ещё тяжелее.
Мода приходит из городов, а мудрость — из пустыни.
Мудрость ведь сдерживает любовь, не так ли? И она же несет в себе новую форму ненависти. Как можешь ты определить, что такое безжалостность, пока не измеришь глубину как жестокости, так и доброты?
Разум — первая жертва сильных эмоций.
Разум работает, как бы ни хотели мы сдержать его.
Особенность человеческого сознания такова, что логикой всего труднее исследовать проблемы, связанные с глубоко личными мотивами. И тогда мы бродим, вокруг в темноте и возлагаем вину за свои проблемы на все, кроме той единственной причины, которая в действительности мучает нас.
Одноглазый взгляд нашего мира говорит, что ты не должен высматривать слишком отдаленные проблемы. Такие проблемы могут никогда не наступить. Вместо этого, займись волком на твоем собственном участке. Стаи, рыскающей за забором, может и не существовать.
... люди не часто выносят реальности бытия... Большинство жизней — это бегство от себя. Люди предпочитают истине стабильность. Вы стоите в стойле и, опустив голову к корыту, довольно чавкаете до самой смерти. Другие же используют вас в своих целях. Этого не происходит, если вы поднимаете голову и начинаете осознавать себя своими собственными творениями.
Самый верный способ сохранить тайну — это заставить людей поверить, что они знают ответ... В этом случаи люди не станут задавать вопросов.
Слишком долгое ожидание может стать пагубным, так как постепенно ослабевает ощущение цели.
Ива покоряется ветру и растет, растёт до тех пор, пока не вырастает вокруг неё целая роща ив – стена на пути ветра. Это – предназначение ивы и её цель.
Да, Муад'Диб действительно мог видеть будущее, однако вы должны понять, что у этого его дара были границы. Сравните это со зрением: у вас есть глаза, но без света вы ничего не увидите. Находясь на дне ущелья, вы не увидите ничего за его пределами. Точно так же и Муад'Диб не всегда мог по собственной воле заглядывать в таинственную страну будущего… Муад'Диб учит нас: единое лишь неверное решение в пророчестве или неверный выбор единого лишь слова могут полностью изменить и самое будущее. Он говорит: «Широко в видении время, будто врата; но когда проходишь сквозь это видение – оно становится лишь узкой дверью». И он всегда отвергал искушение избрать ясный и спокойный путь, предупреждая: «…ибо такой путь ведет вниз, к застою».
Любая дорога, пройденная до конца, приводит в никуда. Чтобы убедиться, что гора — это гора, незачем взбираться высоко. Хватит и небольшого подъема, ибо с вершины гора не видна.
(Любой путь, пройденный до конца, больше никуда не ведёт. Чтобы понять, что перед тобой гора, не нужно подниматься слишком высоко. Стоя на вершине, горы не увидишь.)
— Один из самых ужасных моментов в жизни ребёнка, – сказал Пауль, – это миг потрясения – миг, когда он понимает, что между его отцом и матерью существуют отношения, внутрь которых ему доступа нет. Он никогда не сможет разделить с ними эту любовь. Это потеря. Это – первое осознание факта, что мир – это не ты, а то, что окружает тебя, и что ты одинок в нём.
Быть может, самым ужасным моментом познания является то, когда ты понимаешь, что твой отец — обычный человек из плоти и крови.
Потом она попросила меня объяснить, что значит управлять. Я сказал — уметь командовать. А она говорит, что как раз здесь большой пробел в моём образовании.
Начало любого дела — это тот этап, когда вы должны с особой тщательностью уравновесить свои весы.
Многие отмечали быстроту, с которой Муад'Диб усвоил уроки Арракиса и познал его неизбежности. Мы, Бене Гессерит, разумеется, знаем, в чем основы этой быстроты. Другим же можем сказать, что Муад'Диб быстро учился потому, что прежде всего его научили тому, как надо учиться. Но самым первым уроком стало усвоение веры в то, что он может учиться, и это – основа всего. Просто поразительно, как много людей не верят в то, что могут учиться и научиться, и насколько больше людей считают, что учиться очень трудно. Муад'Диб же знал, что каждый опыт несет свой урок.
Привычка к одним лишь победам сама по себе может стать слабостью.
Ирония часто маскирует неспособность выйти за рамки собственных допущений.