Безумие — оно как гравитация, нужно всего лишь слегка подтолкнуть.
Как насчёт фокуса? Я заставлю этот карандаш исчезнуть! Та-дааа... Он испарился!
О, я не убью тебя. Я всего лишь сделаю тебе очень-очень больно.
See madness, as you know, is like gravity. All it takes, is a little push!..
Безумие как гравитация — нужно только подтолкнуть.Люди, их принципы, их кодекс — всего лишь слова, забываемые при первой опасности. Они такие, какие мир позволяет им быть. Я покажу тебе, когда дело плохо эти цивилизованные люди сожрут друг друга. В этот самый последний момент проявляется самая сущность человека.
— Ну и куда делось все это «ты распускаешь ручки, а я хочу работать»?
— Я расширяю свои методы.
— Кто я такой, чтобы сомневаться во врачебных решениях? Все-таки это ты у нас в умных очках.
— Так и есть! Так что снимайте всю одежду! Приказ врача!
Ахх Боже, ты отвратителен. У тебя даже шарма нет, только лишь... Очевидность. Тупой, скучный... Не интересный. Очевидный. Позор тебе.
Для них ты просто псих, как я. Сейчас ты им нужен, а надоешь — они тебя выкинут, как прокажённого. Их принципы, их кодекс — всего лишь слова, забываемые при первой опасности. Они такие, какими мир позволяет им быть.
Я покажу тебе. Когда у них кончатся деньги, эти цивилизованные люди съедят друг друга. Я не монстр. Я вижу их насквозь.
Единственный способ жить в этом мире — это жить без правил.
Я смеюсь только на людях. Улыбка въелась мне в кожу. Но, если заглянуть мне в душу, я просто плачу. Может, поплачем вместе?
А я не убью тебя, потому что с тобой безумно весело.
— Ты умрешь за меня?
— Да.
— Слишком просто. Будешь ли, будешь ли ты жить для меня?
— Да.
— Осторожно, никогда не произноси эту клятву, не подумав. Страсть приводит к уступкам, а уступки к подчинению. Ты хочешь этого?
— Хочу.
— Скажи это. Скажи это. Скажи это. Проси, проси, проси...
— Прошу.
— О боже мой, как ты... как ты хороша.
Вы не впадаете в депрессию? Зная, насколько вы всё-таки одиноки?
Если умеешь что-то, не делай этого бесплатно.
Убийство — это тоже выбор.
Память так коварна. Сначала она преподносит вам букет удовольствий. Трогательные родные запахи детства, волшебное сияние юности — всю эту мишуру... А потом она ведет вас туда, куда вам совсем не хочется возвращаться... Туда, где холодно и темно, где в тумане бродят расплывчатые тени, которые, как вы надеялись уже никогда не вернутся.
Но можем ли мы жить без этого? В конце концов, память — основа разума. И следовательно мы отвергаем разум, если не можем смириться с собственным прошлым. С другой стороны, почему бы и нет? Никто, вроде бы, не связан долгосрочными обязательствами! Зачем же все время быть в здравом уме и трезвой памяти?
Так что, в случае неудачного поворота ваших мыслей, если вдруг вас на полном ходу занесет в тот уголок памяти, где царит непереносимый ужас, помните: безумие всегда рядом.
Безумие — это запасной выход. Вы можете просто шагнуть через порог, оставив позади весь этот кошмар, и запереть дверь. Отгородиться от него... навсегда.
Помнить — опасно. Прошлое всегда неприятное и нервное. Да, наша память коварна. Сначала ты помнишь карнавал, веселье, детские запахи, потом яркий переходный возраст, ну и прочая сентиментальная ерунда. А потом память ведет тебя туда, куда не хочется. Туда, где темно и холодно. Туда, где бродят жуткие тени, о которых ты хочешь забыть. Память мерзкая и отвратительная. Как и дети, правда?... Но разве мы можем жить без них? Наши причины основаны на воспоминаниях. Отрицая их — мы отрицаем причины поступков. Хотя, что в этом такого в самом деле, мы же не привязаны к рациональности. Нет здравомыслия. И когда ты оказываешься запертым в поезде размышлений, который несет тебя к самым неприятным и жутким воспоминаниям, помни: выход есть — безумие. Можно просто выйти и закрыть дверь за всеми жуткими вещами, что случались с тобой. Их можно запереть... Навсегда.
Вспомнил? А я бы на вашем месте этого не делал. Воспоминания опасны. Прошлое полно тревог и волнений. Старые недобрые времена, можно сказать. Память так коварна. Сначала она преподносит вам букет удовольствий. Трогательные родные запахи детства, волшебное сияние юности — всю эту мишуру. А потом она ведет вас туда, куда вам совсем не хочется возвращаться. Туда, где холодно и темно, где в тумане бродят расплывчатые тени, которые, как вы надеялись, уже никогда не вернутся. Воспоминания, эти маленькие засранцы, могут быть подлыми и гадкими. Совсем как дети. Но можем ли мы жить без них? В конце концов, память — основа разума. И следовательно, мы отвергаем разум, если не можем смириться с собственным прошлым. С другой стороны, почему бы и нет? Никто вроде бы не связан с разумом долгосрочными обязательствами. Зачем же все время быть в здравом уме и трезвой памяти? Так что, в случае неудачного поворота ваших мыслей, если вдруг вас на полном ходу занесет в тот уголок памяти, где царит непереносимый ужас, помните: безумие всегда рядом. Безумие — это запасной выход. Вы можете просто шагнуть через порог, оставив позади весь этот кошмар, и запереть дверь. Отгородиться от него навсегда.
— Привет, Бэтмен! Поймай своего злейшего врага!
— Супермен — мой злейший враг.
— Так он вовсе не злой!
— Ну, что ж... В таком случае, злодея пока нет. Я просто сражаюсь с несколькими людьми. Люблю сражаться.
— Отмотаем время на год назад. Эти копы и прокуроры тогда не перебегали вам дорогу. А теперь? В чём дело? У вас у всех яйца отвалились? А? Такие, как я...
— Чокнутые!
— Люди вроде меня... Слушайте, я знаю, почему вы проводите свои «занятия по групповой терапии» лишь при дневном свете. Я знаю, почему вы боитесь выходить ночью. Бэтмен. Бэтмен показал Готэму ваше истинное лицо, к сожалению. Дент — это только начало. И что касается этого... телевизионного, так сказать, плана... У Бэтмена нет юрисдикции. Он найдёт его и раздавит как букашку. Я с одного взгляда вижу стукачей, и...
— Что ты предлагаешь?
— Всё очень просто. Мы убьём Бэтмена.
Что ты чувствуешь, надевая эту маску? Ты так прячешься от мира, или хочешь, чтобы мир прятался от тебя? А может, ты чувствуешь себя неуязвимым? Больше, чем просто человек? Или, быть может, ты такой же, как я? Ты понимаешь, что жизнь подобна дурацкой шутке, поэтому решил бороться с ней? Но что случится, когда иллюзия станет реальностью — когда мы станем теми, кем притворяемся? Впрочем, разве это важно? Мы-то с тобой знаем, что не было бы подходящей маски, не пришлось бы её снимать.
Нет, вы только посмотрите на этого беднягу! Вот что с людьми делает доза реальности. Я лично потому к этой гадости и не притрагиваюсь. Она, знаете ли, мешает галлюцинировать.
Достаточно безумия? Достаточно? И как вы измеряете безумие?
Я хочу сказать, что я сошел с ума. И я достаточно умен, чтобы признать это.
Ха-Ха-Ха. А знаешь, это забавно… То, что здесь происходит. Напоминает мне один анекдот… Короче, жили-были двое в дурдоме… И однажды ночью… Однажды ночью они решили, что им там больше не нравится… И захотели сбежать! Ну и вот, вылезли они на крышу и видят: лишь небольшое расстояние отделяет их от соседнего дома, а дальше – целая вереница крыш простирается в лунном свете… Дорога, ведущая к свободе. И первый парень – он спокойно перепрыгивает на соседнюю крышу. А его друг… Его друг все никак не решается прыгнуть. Видишь ли… Видишь ли, он боится упасть. Тогда, первому приходит в голову отличная мысль… Он говорит: «Эй! У меня с собой фонарик есть! Я сейчас посвечу в твою сторону, и ты сможешь дойти до меня по лучу света!» Н-но второй парень только трясет головой. Он г-гг… говорит… Он говорит: «Я т-тебе что – СУМАСШЕДШИЙ, что ли? …Ты ж его выключишь, когда я на полдороги буду!
Несмотря на то, что жизнь — это банка вишневого варенья,
А вам в последнее время попадаются одни косточки,
Вы всегда должны помнить одну вещь:
Повсюду хаос, боль и страх,
Весь мир купается в слезах,
А в новостях разруха, голод и война.
Но я готов вам дать совет,
Как убежать от этих бед.
Сомнений нет — моя концепция верна.
Слети с катушек — изящно, как аэроплан!
Слети с катушек — пустив слюну, танцуй канкан.
Мистер, жизнь прекрасна в клетке безопасной -
Прочь гони мирскую дребедень.
Променяй всю эту жесть
На палату номер шесть
И инъекции два раза в день!
Так съедь же крышей,
Как скорый поезд без колес!
Поедем крышей,
Как пьяный лыжник под откос.
Пуская вокруг полно забот,
Пусть стонет горестно народ -
Ты можешь улыбаться во весь рот!
Да, твой сынишка обормот,
Жена в истерике орет,
Но ты спокоен, как Чеширский кот!
Лишись рассудка,
Как Гамлет, Будда и Нерон.
Реальность шутка,
Вся эта жизнь — кошмарный сон.
От отчаянья, дружок,
Нас спасет электрошок!
Мир — поганая тюрьма.
Не тяни — сойди с ума!
— Объясните, что я тут делаю? Кто нибудь?
— Делаешь?! Ты делаешь то, чтобы делал любой адекватный человек в таких условиях — ты сходишь с ума.
— Столько злости, столько пара. Всё ради меня, и каков итог?! Знаешь, если ты дашь мне договорить, ты поймёшь кое-что. Поймёшь, что мы на самом деле похожи. Поймёшь что-то новое о себе.
— А ты поймёшь, что пора уже заткнуться.
— Это так печально. Я боюсь, что ты не хочешь увидеть скрытое во мне добро! Впрочем, ты не умеешь понимать, мышиные мозги. Вот почему ты поступаешь так, верно? Тебе нравится. Тебе необходимо это чувство. Давай же, детка! Избивай меня, пока кулаки не сотрёшь! Зачем медлить?! Ты же знаешь, есть только ОДИН способ меня остановить! Сердце остановилось. Это забавно, Бэтс. Но будет ещё забавнее...
— В Готэме, пока я руковожу, никто не стоит выше закона, в том числе и Брюс Уэйн. После того, как он зверски избил Освальда Кобблпота, у меня не было другого выбора, кроме как посадить его в Аркхем.
— Эта двуличная тварь...
— Ух ты! Он только что сдал тебя с потрохами! А я думал, вы с мэром — друзья... Ты ведь поддерживал его на выборах. Я видел САМЫЕ РАЗНЫЕ фотографии, на которых вы были вместе.
— Это из-за него я здесь сижу... Этот... ублюдок... Поверить не могу, что он так поступил со мной.
— А ты вспыльчивый. Я, знаешь ли, тоже.
— Бэтмен! Мой coeur des coeurs! Мой pomme de frites! Знал, что эта макака Дефстроук не сможет тебя убить!
— Не повезло тебе...
— Чего это ты так напугался? Я просто привёл её в готовность. Бояться надо вот этой кнопочки.
— Нажмёшь кнопку — погибнут 8000000 людей.
— Восемь миллионов и два человека, дорогуша. Я хотел бы насладиться фейерверком с безопасного расстояния, но раз уж явился ты, то приглашаю тебя на последний танец...
А что ты нервничаешь? Из-за шрамов? Сказать, откуда они? Иди сюда, смотри на меня.
У меня была жена, красивая! Как ты! Она говорила мне, что я слишком грустный. Что мне нужно больше улыбаться, она была игроком, и крупно задолжала этим акулам, однажды они ей порезали лицо, у нас не было денег на операцию, её это убивало. Я лишь хотел, чтобы она снова улыбнулась, я хотел, чтобы она знала, что мне плевать на шрамы, поэтому я вставил лезвие себе в рот, и сделал это, сам с собой. И знаешь что? Она не могла видеть меня, она ушла. Теперь я вижу всю иронию, теперь я всегда улыбаюсь.
Никогда не извиняйся за то, как ты выглядишь.
Вам ведь известно, какое предназначение придается внешности: это привлекательно, то нет.
— А-ха-ха-ха-ха! Прямо по чайнику! О, постой, тебе нельзя двигаться...
— Заткнись, чёртов клоун... Ох!
— Ой, ты повредил ногу? Не хочешь сломанную шею для полного комплекта?
— Ох! Вижу, ты привёл всю свою ущербную семейку.
— Пуддинг, смотри — котёнок! Я могу взять его себе?
— Только если у тебя руки лишние...
Зубы заговариваешь... Он мне нравится. Он такой серьезный!
Не терпится показать тебе свои игрушки.
— Это было искренне.
— Да.
— Мы с тобой подружимся.
— У меня есть еще одна просьба, доктор.
— Да, все что угодно.
— Новый пулемет.
— Пулемет?