Затем и нужна боль, да? Чувства даны не для того, чтобы от них избавляться. Они подтверждают, что ты еще жив.
Да, без шуток так можно сойти с ума. Живешь всю жизнь в своем уютном мирке, веришь в судьбу, а потом реальность дает тебе по зубам и заставляет проснуться. Плохое случается также часто, как и хорошее. Люди, которые думают, что им суждено быть вместе — расстаются. Выясняется, что мы ничто иное, как химические соединения, пролетающие в пространстве и сталкивающиеся друг с другом наобум. Глупо считать, что во всем это есть какой-то великий план.
Я хочу оставить в память о себе нечто большее, чем впечатляющие оценки. В мире так много красоты. Лишь это имеет значение — вдохновение, любовь. Сердце желает того, чего желает. Кто мы, чтобы это отрицать?
Страстный ум эгоистичен. Он так зацикливается на желаниях, что разумность становится фоновым шумом.
Наша жизнь — череда выборов. <...> Мы сами стелим себе постель и не годиться хныкать, когда приходится в ней спать.
— Сомневаться в моих решениях — отличное применение твоих талантов!
— Я — твоя мать, это часть моей работы.
— Когда я исцелюсь, приму лекарство и все, что я знал — испарится из моей памяти.
— Может, на тебя лекарство подействует иначе, может, ты...
— Лив, перестань. Сделай для меня кое-что.
— Говори.
— Когда я стану человеком, напоминай мне, что мы друг для друга значили... <...> Расскажи мне, как мы впервые поцеловались. Не хочу потерять это воспоминание.
— Предлагаю, чтобы отныне между нами не было больших секретов. С этого дня мы одна команда, работающая в одном направлении. Я зомби, Мэйджор — зомби...
— Пейтон спит с Блейном!
— Спала — один раз!
— Уже поздно говорить, что кое-что я бы предпочел не знать?
— Тебе нельзя встречаться с Аланом, он может быть убийцей.
— Я на сто процентов уверена, что он невиновен.
— Основываясь на чем?
— На том, что он может стать моей будущей половинкой!
— Он может стать будущим заключенным!
Как насчет хоть раз попытаться жить моментом? Быть благодарной за маленькие радости, необязательно понимать, от чего тебе хорошо — просто наслаждайся дорогой.
— Похоже на травму от тупого предмета.
— О спасибо, доктор! Не возражаешь, если выскажусь я? Чтобы оправдать годы обучения в медицинском.
— У неё такие пышные... волосы!
— И немаленький пенис...
— Вот и оправдались годы в медицинском.
— Лив, он рискнул всем, чтобы спасти тебя...
— Верно. Я знаю, кто он, даже если он иногда забывает.
— Что за взгляд? Думаешь, я мало сделала?
— Ты еще не закончила.
— Я даже не помню цели.
— Все просто: убедить людей, что они могут мирно жить бок о бок с зомби. Вот и все.
— Да, и все! Я больше этого не хочу, Рави.
— Сотни людей, которые тебя даже не знали, бросились на вооруженных солдат, чтобы спасти тебе жизнь.
Ребенок с расщепленным позвоночником, юноша с болезнью Лу Герига, старушка с первыми признаками Альцгеймера... Мы нужны каждому и все они заслуживают помощи. И мне нужно решить, кому жить, а чья история оборвется. Я хотела помочь живым, хотела настоящее дело. Что ж, теперь я в деле...
Какая красота! Я буквально готова умереть, лишь бы меня в нём похоронили!
— Лив, мне очень жаль, что мы не успели спасти твоего парня...
— Мне тоже. Его звали Левон. И он был бы жив, если бы ты меня не похитил.
— Я знаю. Но тогда ты была бы мертва...
— Когда я была в твоем возрасте, ценился упорный труд.
— Ага, в тяжелом 2004 — столько приходилось дисков записывать!
— Ее маме это не понравится. «Привет, мам, я единственная в мире, кто не может стать зомби. Я умру здесь, в чужом городе, окруженная людьми, которых ты не знаешь, с истыканным телом, а потом и истыканным трупом, потому что они готовят вакцину».
— Изабель может быть ключом к созданию вакцины, что помешает каждому человеку на планете подхватить зомби-вирус. Как бы ей ни было трудно, она поступает очень ответственно, очень по-взрослому.
— Не страшись, милорд, мой меч и моя жизнь — к твоим услугам.
— У тебя нет меча. И жизни, если на то пошло.
— Лив! Клайв! Чем обязан такому удовольствию?
— Рави, ты...
— Голый.
— Как новорожденный.
— Ого, посмотри, какой камень!
— Она надевала эту подвеску по особым случаям.
— Правда? А я думал, она потонула вместе с Титаником.
— Я думал он станет Снеговиком Фрости, но когда он одел шляпу, то преисполнился жизни, приобрел развязность, так и излучает сексуальный магнетизм.
— Что за извращенную версию «Снеговика Фрости» показывают английским детям?
— Если они осмелятся — они заплатят, Лив. Я сделаю это своей целью.
— Тогда им стоит боятся. Мы всегда говорили, что наши имена будут знамениты... наверное, надо было уточнять...
— Ты видела его всего раз, он человек, и возможно, убил свою предыдущую девушку.
— Никто не идеален.
— И каково это — наконец узнать правду?
— Неплохо.
И в одно мгновение мой прекрасный принц превратился в ужасную, бородавчатую, шовинистическую зомби-жабу.
Зомби на тусе зомби-ненавистников — потряснее риска не придумаешь.
О, давай прикрутим звук на пару сотен децибел, звездочка. Вряд ли Майли Перри-Гомес нужны глухие фанаты.
— Даже, если вы попадете на этот этаж, то что будете делать с зомби? Как будете выбираться?
— У нас будет двадцать, почти неуязвимых зомби, разберемся.
— У вас не будет ордера.
— Мы не собираемся никого арестовывать.
— А если кто-то попытается помешать?
— Тогда я ему не завидую.
— Просто... вряд ли сейчас самое подходящее время становиться девочкой-подростком. Я почти нашел Натали и начал тренироваться с наемниками.
— И что, боишься зададут математику? Соберись, Лиливайт.
— Мы говорили в 09:00.
— Ровно девять.
— Ты вовремя, если пришел раньше. Если пришел вовремя — ты опоздал.
— Просто, для ясности, пока не найдете новые не солдатские мозги, вы будете такими?
— Зависит от мозгов.
— Например, если есть обученного гида — останемся такими же.
— Нам пора, может, найдем и шлепнем кого-нибудь нормального.
— Прости, я бы вернулась раньше, но застряла в пробке из-за водителя-азиата.
— Эй, ворчунья, я тоже азиат.
— Славно! Расскажи своему народу, как включать сигнал поворота.
— Ты убил четвёртого человека, ступившего на Луну?
— Прошу! Кого волнует четвёртый, чтобы он не сделал?
— Нет, и не уговаривай.
— Пожалуйста, он слишком легко признался, ты сама так говорила. Его адвокат согласился на паршивую сделку. Мне намекнули на некие зловещие силы. Лив, по-моему, он не убивал Роксану Грир.
— Ладно, ты хочешь, чтобы я нашла доказательства, которые уничтожать дело, которое мы с Клайвом построили против Веклера?
— Да.
— Хочешь, чтобы я пожила в голове парня, который повесился?
— Да.
— Парня, который, если я правильно помню, побывал в психиатрической лечебнице?
— Да, верно.
— Ради чего?
— Галлюцинаций с его мертвой женой?
— Сама понимаешь, не лучший выбор, как провести выходной.
— Ну да, с таким-то настроем. Осуществить правосудие — это весело. Провести время с Пейтон — это весело.
— Уговорила еще на правосудии.
– Конечно, ты можешь помочь: убивают проститутку, ты ешь её мозг, помогаешь найти убийцу. Как в песне Элтона Джона.
– Philadelphia Freedom?
– Нет, из короля льва.
– Да, сэр Элтон точно упоминает мёртвых проституток в круговороте жизни.
— Камеры отключили как раз перед убийством. Система защищена паролем. Прошлой ночью доступ к ней был только у одного человека — нашей жертвы.
— Так, что? Он выключил камеры, чтобы его убийцу не опознали? Подумай, как было бы просто, будь у нас запись!
— И если бы убийца был в футболке, на которой написано его имя и адрес!
— А адрес был бы совсем рядом с участком!
— И убийца тихонько бы нас ждал уже в наручниках, зачитывая самому себе правило Миранды!
— Как было бы здорово! А что нам теперь делать?
— Лив, ты не заметила ничего странного на вечеринке, на яхте?
— Кроме крови и огня, и трупов?
— Что там?
— Окровавленная обувь — родственная душа отпечатка с места преступления.
— Давай протрем тебя салфетками и пойдем искать нашу Золушку.
— Что это за сучка была у тебя в душе? Или ты перешел на шампунь «Грешная дева», «С таким блеском он тебя заметит!»?
— А, это шампунь Рави — понюхай.
— Пахнет Рави.
— Мы пришли спросить про Сида Насмешника. Знаете, что его убили?
— Он точно мертв? Это может быть трюк, он очень одарен.
— Я лично вытащила мозг из его головы.
— И все же...