Для того, чтобы быть вместе. Просто быть вместе. А это ведь трудно, очень трудно, и не только шизофреникам и юродивым. Всем трудно-раскрываться, верить, отдавать, считаться, терпеть, понимать. Так трудно, что порой перспектива сдохнуть от одиночества видится не самым плохим вариантом.
— Думаешь, это похоже на грифели твоих карандашей? Полагаешь, будто они стираются, если ими пользоваться?
— Кто они?
— Чувства.
Она его любила — и не любила, готова была отдаться — и не давалась, она пыталась — и сама не верила.
Идеальные люди такие зануды...
Жить вместе людям мешает их глупость, а не различия.
— <...> Надо бережнее относиться к людям, которые к тебе расположены... В старости сам убедишься, что таких совсем мало...
Сегодня тебе хочется одного — сдохнуть, а завтра просыпаешься и понимаешь, что нужно было всего лишь спуститься на несколько ступенек, нащупать на стене выключатель и увидеть жизнь в совсем ином свете…
Жизнь — ещё тот фокусник, любит доставать кроликов из шляпы...
... Она плакала.
Говорила не умолкая, сморкалась в его рубашку, снова лила слёзы, выплакивая двадцать семь лет одиночества...
Ну и влюбилась, чего уж там... Вы тоже влюбитесь, сами увидите... Его нельзя не полюбить... Этот парень, он... Он один может осветить весь этот город...
Слава победителю. Довольна собой? Крылья при ходьбе не мешают?
— За будущее?
— За настоящее! Мы не влюбимся?
— Трахаемся, чокаемся, но не влюбляемся!
— Скажи мне...
— Да!
— Почему ты всегда одна?
— Не знаю.
— Не любишь мужчин?
— Приехали... Если девушка не реагирует на твое неотразимое обаяние, она наверняка лесбиянка, так ты рассуждаешь?
Она была весёленькая.
Грустная, но весёленькая.
Ты не умрёшь... Ты — ангел... а ангелы не умирают.
Единственная девушка во вселенной, способная носить шарф его бабули, оставаясь красавицей, никогда не будет принадлежать ему.
Идиотская жизнь...
... Говорить с ней — все равно что в пинг-понг играть: она держала темп и срезала мяч в углы в самые неожиданые моменты, а он сам себе казался не таким уж кретином...
Он хотел сжаться в комочек и закопаться в простыню, чтобы, не дай бог, не проснуться, но кто-то удерживал его за запястья.
Боль была реальной, и он осознал, что это не сон: раз больно, значит, и счастье настоящее.
Хорошее дело – рука друга. Ни к чему не обязывает того, кто её протягивает, и очень утешает того, кто её пожимает.
Если я пью, то пью слишком много, если курю, обкуриваюсь, если влюбляюсь, теряю рассудок, а когда работаю — довожу себя до изнеможения... Ничего не умею делать нормально, спокойно.
Я подыхаю от одиночества, вполголоса повторяла она себе под нос, подыхаю от одиночества...
Может, пойти в кино? А с кем потом обсуждать фильм? Зачем человеку эмоции, если не с кем ими поделиться?
Я двадцать лет назад устал…
Ей хотелось стать частью этой толпы, быть как все — спешить куда-то, волноваться, суетиться.
— <...> Он просто забыл обо мне... Я начинаю привыкать...
— Так зачем остаёшься с ним?
— Чтобы не быть совсем одной...
Он назначил свидание подружке, у него были деньги, крыша над головой, работа, он даже нашёл друзей — и всё-таки подыхал от одиночества.
Все замерли.
Время остановилось.
Счастье.
Времени хватало, у них впереди была целая жизнь.
Проблема в том, что никто не может жить, совсем никак не выражая свои мысли, чувства и желания. Никто... Это невозможно...
Покажи, где именно у тебя болит.
— У меня болит в голове.
— Это нормально. Там у всех болит…
<...> Мысли о прошлом мучают тебя, терзают днём и ночью... Всё время... Бывает, пытаешься их прогнать и не знаешь — то ли закрыть глаза, то ли не закрывать их совсем... Наступает такой момент, когда... Господь свидетель, я пыталась... Пыталась понять, почему всё у нас пошло наперекосяк... Всё... Но...
— Но?
<...>
— Но у меня ничего не получается. Я не понимаю. Я...
Она плакала.
Нет такой печали, которую не могла бы утолить книга, говорил Монтень, а Монтень никогда не ошибался.
Она бродила среди книг. И чувствовала себя потерянной. Книжек было так много...
Считаем до трёх!
Белые: кожа, зубы, руки.
Чёрные: глаза, ресницы, веки.
Красные: губы, щёки, ногти.
Длинные: тело, волосы, руки.
Короткие: зубы, уши, ступни.
Узкие: рот, талия, щиколотки.
Пышные: плечи, ляжки, бёдра.
Маленькие: соски, нос, голова.
Накормлю тебя блинами и займёмся любовью!
Ничего не изменилось, изменилось всё.
... Это был номер пятый, и она прослушала его раз четырнадцать, не меньше.
И на четырнадцатый раз её грудная клетка наконец взорвалась и рассыпалась на тысячу осколков...
Весело напиваться вместе со всеми, в противном случае получается не слишком здорово...
Если ты не соответствуешь, не оправдываешь ожиданий — будешь страдать.
... Она размышляла об этой туманной теории, согласно которой не стоит дергаться, если тонешь, а нужно дождаться дна, чтобы оттолкнуться от него пяткой, ибо только так можно спастись и выбраться на поверхность..
И она начинает плакать. Не потому, что ей грустно, а для того, чтобы справиться со всем этим. Слёзы — это ведь жидкость, они помогают переварить каменную дрянь, и тогда она снова может дышать.