У меня такое ощущение, что за эту ночь мы прожили целую жизнь...
— ... А почему мама поставила чужие тарелки?
— Наконец-то, вы начинаете прозревать.
— А чего тут прозревать-то? Значит, вы вошли, переставили мебель, поменяли тарелки... А куда вы дели мою люстру?!
— Отвезла в комиссионку!
— Зачем?...
Пить надо меньше! Надо меньше пить!
— Знаешь, когда люди поют?
— Когда нет слуха и голоса?
— Когда они счастливы!..
— Ну что вы делаете?
— Я ухожу.
— Вы же ищете предлог, чтобы остаться.
— Ищу. Не нахожу.
— А я не могу найти предлог, чтоб вас задержать. Что делать?
— Я люблю тебя. Хочу, чтоб ты стала моей женой.
— Но я же вечно буду мелькать у тебя перед глазами.
— Мелькай. Мне этого очень хочется.
Да, я хирург. Мне часто приходится делать людям больно, чтобы потом им жилось хорошо.
Почему вы меня всё время роняете-то!
Такие, как Вы, всегда правы, во всём, потому что живёте как положено, как предписано, но в этом и Ваша слабость — Вы не способны на безумство, Великое Вам не по плечу, а жизнь нельзя подогнать под выверенную схему…
— Куда вы меня несёте?
— Навстречу твоему счастью!
— Мама-а!
— Мама ушла!
— Чья мама ушла?
— По счастью, у нас с вами разные мамы...
— И они, мамы, обе ушли?
— Как её зовут?
— У неё удивительное имя... Надя.
— Главное — редкое.
— Руку сломаешь!
— Сам сломаю, сам и починю.
— Ну хорошо, предположим, вы не помните, как попали в самолёт. Но как вы вышли оттуда, вы должны были помнить?!
— Да! Помнить должен… но я не помню…
— Да и бельишко у Вас, как я успел заметить, не по сезону. Схватите воспаление лёгких и ага.
— Что «ага»?
— Летальный исход.
— А у вас ботиночки на тонкой подошве, так что умрём рядом.
Не знаю как у вас, а у меня в жизни было счастье. То есть не было, есть. Потому что счастье — это же не насморк. Оно не проходит. Если уж оно дается человеку, то навсегда. И оно всегда защищало меня. Всю жизнь я в этом счастье, как в броне. Вы скажете: «Оно давно было!» Да нет. Только вчера и даже сегодня утром. Оно никуда не уходит. Кто это сказал?... «У любви нет прошедшего времени» Это правда! Правда... Я это знаю в себе. Так что я очень счастливый человек. Мне очень в жизни повезло. И вам желаю того же.
— Надо уметь сдерживать свои чувства..
— Зачем? Не слишком ли часто мы в жизни сдерживаемся?
Я мечтал об этом всю свою сознательную жизнь.
— Ошибки врачей дорого обходятся людям.
— Да. Ошибки учителей менее заметны, но в конечном счете они обходятся не менее дорого.
— Мне тридцать шесть лет, между прочим.
— Это бестактно с твоей стороны напоминать мне о моём возрасте.
Вот это не рыба, не заливная рыба. Это... Хрена к ней не хватает.
Понимаете, каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню. Это у нас такая традиция…
— По дороге в Красноярск нелётная погода... и в худшем случае я встречу Новый год в этом кресле.
— А в лучшем?
— Тоже в кресле, только в воздухе.
— Жень, давай встречать Новый год вместе?
— Конечно, вместе. Мы и собираемся вместе.
— Нет. Ты не понял. Давай совсем вместе, а?
— Это как «совсем»? Я не понимаю.
— Не пойдем к Катанянам.
— Нет, Галя, это неудобно. Мы же договорились! Это мои друзья. И ты приготовила салат из крабов, а я так люблю крабы!
— Тем более! Съедим их вместе.
— Где ж мы их съедим?
— Какой ты непонятливый! Мы же будем встречать здесь, у тебя.
— Вот тут вот? А Катаняны-то как?
— Олег, между прочим, предлагает встречать Новый год в ресторане Останкинской башни. <...> Он вращается.
— Кто?
— Ресторан вращается.
— Ну, если ты хочешь вращаться, тогда, конечно, вращайся...
— Я хочу встречать Новый год с тобой. Только с тобой.
— Правда? Давай!
— Глупый какой!
— Я приду, но с милиционером!
— Приводи всё отделение!
— Ура!
— Чего «ура»?
— Я возвращаюсь, у меня уважительная причина — я портфель забыл.
— А! Это вы нарочно придумали!
— А зачем бы я мёрз столько времени?
— Подождите, подождите! Я вам вынесу портфель.
— Нет! Я вам не доверяю, у меня там ценный веник.
— Куда ты? Куда ты идёшь? Простудишься!
— Оставьте меня.
— Не уходите. Я прошу вас, не уходите, останьтесь. На улице мороз!
— Уберите руки! Может быть, я хочу... простудиться и умереть.
— Ну хорошо, предположим, он случайно оказался в Ленинграде. Предположим, у него тот же адрес. Но зачем ты его впустила!?
— Я его не впускала!
— Поймите вы, наконец, я сам вошёл! У меня ключ подошёл.
— Ааа... Значит, ты дала ему ключ?
— Да не давала! Ну, какой вы тупой!
— Ну, где-где, в Ленинграде!
— В каком Ленинграде? Города такого давно нет уже!
— Города нет, а 3-я улица Строителей осталась...
— Ну, поёте вы действительно прекрасно, а вот готовить вы не умеете. Вот это не рыба, не заливная рыба, это стрихнин какой-то!
— Вы же меня хвалили!
— Я врал! Я вру…
— Когда люди поют?
— Поют? Когда-когда… на демонстрациях.
— Так, ещё.
— Ну, я не знаю… в опере поют. Когда выпьют — поют.
У нас иметь собственное мнение особенно трудно. А вдруг оно ошибочное?
— Расскажи, как вы познакомились.
— Это целая история! Она пришла ко мне в поликлинику...
— А она что, больная, да?
— А все-таки у нас с Вами самые замечательные профессии, самые нужные!
— Судя по зарплате — нет.
— А о чем думаете Вы?
— Я думаю о горячем чае.
— Ну о горячем чае я тоже думаю, но все же откровенность за откровенность.
— Я не проходимец, как будто вы этого не видите. Я несчастный человек.
— Как будто несчастный человек не может быть проходимцем.
Это не дом, это проходной двор какой-то.
— Ну что вы делаете?
— Ухожу.
— Вы же ищете предлог, чтобы остаться.
— Ищу. Не нахожу.
— А я не могу найти предлог, чтоб вас задержать. Что делать?
— Это вы Ипполита окатили? Он сейчас шел весь мокрый!
— Это он мокрый от слез...
— Мне 36 лет, между прочим.
— Это бестактно с твоей стороны напоминать мне о моем возрасте.