Что может быть лучше, чем время между ложью и её разоблачением?
Когда раскроют твой обман, тебе не будет неловко, но обнажив свои настоящие чувства, будешь унижена по-настоящему.
Я испытываю отвращение к тем, кто считает мудростью повторение чужих мыслей; кто думает, что неподчинение есть смелость, а разоблачение чужих тайн — правдивость.
Для праведников разоблачение — это счастливое событие, осознание истины, тогда как для нечестивцев разоблачение может быть гораздо пугающе. Когда вскрываются мрачные тайны, грешники получают наказание за свои проступки.
— Да, люди уж постарались бы назвать это самыми ужасными словами. В этом можно не сомневаться.
— И это те же самые люди, которые каждый день совершают поступки куда похуже. У которых есть тайны похуже моей.
— Потому-то они и любят разоблачать чужие тайны. Это отвлекает внимание от их собственных.
Разоблачение способно помочь нам принять то, что нужно нам больше всего, открыть тайны, которые мы так отчаянно скрывали, и показать опасности вокруг нас, но что самое важное — разоблачение раскрывает нам нашу сущность: или добрую, или злую, или застрявшую где-то посередине, и её сила может уничтожить всё, что мы так любим.
Наши тайны умеют продираться наружу.
Погоня за желанием похожа на ловлю воздушного змея. Он так красиво парит в вышине, и ты бежишь за ним со всех ног. Прыгаешь, хватаешь за верёвочку, и вот заветная мечта достигнута!
Берёшь змея в руки, чтобы полюбоваться и видишь обыкновенные деревянные палочки, обтянутые бумагой. Разочарование. Новая цель…
— Раз по-европейски нельзя, поступлю по-японски.
— Как это — «по-японски»?
— Напишу письмо его величеству государю императору. Изложу все свои подозрения в адрес интенданта Суги. И убью себя, в доказательство своей искренности.
— Себя? Не Сугу? — потрясённо воскликнул Фандорин.
— Убить Сугу значило бы не покарать преступника, а совершить новое преступление. У нас есть древняя, благородная традиция. Хочешь привлечь внимание властей и общества к какому-нибудь злодейству — сделай сэппуку. Лживый человек резать себе живот не станет.
Каждая из твоих улыбок — ночь открытия сезона. Премьера. Ты разоблачаешь себя.
Даг Свенссон был столь беспощаден в разоблачении людей, пользующихся услугами проституток, и так убедительно излагал материал, что сомнений не оставалось: в обществе что-то не так.
Когда сам Всевышний не хочет наказать негодяев, уничтоживших «Красную маску», я сам их изобличу. Я буду раскрывать ежедневно по одному, даже если каждый из них кум короля иль Солнца брат!
— Выслушай меня. Эдди!
— Ну, что?
— В общем, так. ты собираешься дать показания против полицейских.
— Да.
— Я один из них.
— ...
— Ты разоблачишь и меня тоже. Я ничем не лучше их. Мы сделали много зла. И то, что я использовал тебя — тоже гнусность. Я хотел чтобы ты сделал то, что я должен сделать. Мне на это не хватало духу шесть лет.
Прости, Эдди.
— Знаете, если бы не вы сегодня повезли меня в суд, меня бы уже не было.
— Да.
— Ну, вот.
— Нам нужно было встретиться. Это был знак. Ты тоже спас мне жизнь. Береги себя, Эдди.
Пришло время пересчитывать камешки в рисе.
— Дорогая, перестань напиваться.
— Оставь меня в покое, я ещё мало поддал!
— Вы сказали «поддал»?
— Пардон?
— Вы сказали «поддал»!
— Я сказала «поддал»? Нет, я хотела сказать — «поддалась воздействию алкоголя»!
— Я заглянул в твое сердце — оно холодное, словно камень. Ты делаешь вид, что любишь Утера и тебе верят, однако, меня тебе не надуть. Ты желаешь Утеру смерти, а Камелоту гибели.
— Зачем ты все это говоришь?
— Потому, что это правда. В твоем сердце живет зло.
Лицемерие — это гнойник, а гнойник вскрывать всегда неприятно.
В драме есть много способов, чтоб разоблачить злодея. Порой ты знаешь, кто плохой парень, с самого начала. Но в большинстве случаев они были прямо перед вами все это время.
Нет в этом мире секрета, который не вышел бы когда-нибудь наружу.
Ха-ха-ха! Как это нет Зубной Феи? Ты ещё скажи, что нет Санта-Клауса, Иисуса, или ещё-чего подобного!