— Тогда кто убийца? Кто убил Хуана?!
— Каин восстал на Авеля, а Ромул убил Рема — из этой крови стоит Рим, и прежде чем обвинять Орсини, Сфорца или Колонну — взгляните сначала на свою семью, Борджиа, или на себя!
— Я выйду замуж и уеду в Феррару, а ты уедешь из Рима и мы больше не увидимся.
— Ты уже выходила замуж, а я уезжал из Рима и все же мы стоим лицом к лицу.
— Ты помнишь занятия в Пизе? Как Рималино запер профессора Деццо?
— Влетело ему.
— А ты нам полчаса читал лекцию о строении женского тела.
— От силы десять минут. И я во многом ошибался.
— Давай вернемся?
— В Пизу? В Рим?
— В то время...
— Я вспорю тебя, как кабана!
— Что ж, начинай! Но я знаю тебя, Чезаре, через час ты утопишься в Тибре от раскаяния, рыдая над моим трупом.
— Ах ты лживая шлюха!
— Я такая, какой ты меня создал, кардинал Борджиа!
— Принцесса.
— Вдовствующая принцесса. Мой покойный муж больше не претендует на трон княжества Бишелье и Салерно. Теперь я всего лишь Лукреция.
— И это уже немало.
Как только я приехал в этот город, то понял, что являюсь лишь песчинкой под огромным колесом, разменной монетой. Но Чезаре вашей крови! Я бы тысячу раз умер, но не отдал бы сына.
— По-твоему, на ди Калабрия нападут снова?
— Что не закончено за ужином, могут завершить за завтраком.
— Кто ваш величайший враг?
— Часы, а ваш?
— А где Алессандро?
— Боишься моего брата?
— Я никого не боюсь. Моим врагом достоин быть лишь я один.
Верность получает не тот, кто больше платит, а тот кто её достоен.
У тебя есть шлем, но не мозги, есть меч, но не руки.
Битву задумывают генералы, но выигрывают солдаты.
У тебя есть мать, Бриконье? Тогда ты знаешь, за что умрёшь!
Мы, Борджиа — и есть Рим!
— Разве змея вас не укусила?
— Укусила. Но умерла от моего яда.
— Сегодня ты заснешь один.
— Я всегда сплю один, даже если сплю с кем-то.
На прахе былого рождается будущее.
Мужчину определяют не страдания, которые он вытерпел, а то, что он из них вынес.
Мне не нужно место, где я могу укрыться, мне нужна земля под кладбище для моих врагов.
— Нужно полюбить одного человека, прежде чем полюбить другого.
— И кого же?
— Себя.
Чтобы кого-то победить, надо сбить его с толку.
Бог простит, Борджиа не прощают.
Крупица великодушия может изменить чью-то жизнь.
Только тот, кто сам рисковал своей жизнью, на самом деле знает ей цену.
Я пытаюсь ненавидеть его, но всего лишь люблю.
Преданность венецианцев похожа на воду из их каналов: она колеблется с каждой фазой луны.
— Почему Ареццо пал так быстро? Вы лишили горожан их чести, отняли их имущество, а теперь от них же требуете покорности. Это ли не глупость?
— А как бы поступили вы?
— Как римляне. Либо убить всех сильных и способных держать оружие, либо проявлять милосердие даже к самым слабым и осыпать милостью всех без исключения.
Не торгуйте чужой жизнью, если не можете скрепить договор своей.
— Ты никогда не задумывался о том, почему мы друг друга ненавидим, и все-таки любим? Единственное, что определяет наши отношения, единственная причина, по которой мы враги, и в то же время друзья, потому что ты живешь настоящим, а я — прошлым и будущим. Ты грустишь, ведь на то есть причина именно сейчас, завтра может быть также, а может ты испытаешь нечто иное. Но если я был подавлен вчера, то завтра тоже буду. Хотел бы я жить также, каждый день по-разному, каждый день начинать все сначала.
— Это не грусть, я просто не тот, кем себя провозгласил, разочаровался в себе. Я не Цезарь, не любимец фортуны, ни сын божий. Я ничто.
Невозможно быть всего лишь человеком и подняться над заурядностью.
Мы все безногие солдаты, нуждающиеся в опоре или руке помощи. Но я начинаю верить, что одержим большим духом, чем фортуна. Духом, который соперничает... соперничает с Богом, быть может, это дьявол? Но нет, то что во мне — сильнее одержимости, сильнее зла. Возможно ли превзойти все земное знание? Всю небесную мощь, всю адскую тьму? Живее ли я всех живых на этом свете или просто безумен? И должен ли человек быть безумным, чтобы быть тем, кто он есть и кем может быть?
Стать отцом довольно просто. Гораздо сложнее быть им.
Нам не дано читать в сердцах других людей.
Вера в неизвестное подобна вере мужу — иногда другого не остается.
— Мы начинаем новую жизнь, рожденную в старой. Не забывая ее, но оставляя позади. Давай же попрощаемся с нашим прошлым.
— Нет, я не готова.
— Я тоже. Но будущему все равно.
Где бы я ни был, во мне борются чудовище и архангел. Чаще побеждает чудовище...
Скандальная ложь заманчивее скучной правды. Обыватели верят любым слухам о знати, лишь грехи делают нас равными.
Друзья говорят правду — врут любовники.
В бою я понял одно: кое-что с нами случается лишь раз. Мы должны помнить хорошее, ибо так было и больше не будет. Мы должны принять плохое в утешение, ибо так было и больше не будет.
Люди не испытывают особой симпатии к тому, в ком видят своё отражение.