Мысленно сменить зиму на весну и влюбиться.
Счастливым можно быть в любое время года. Счастье — это вообще такой особый пятый сезон, который наступает, не обращая внимания на даты, календари и всё такое прочее. Оно как вечная весна, которая всегда с тобой, за тонкой стеклянной стенкой оранжереи. Только стенка эта так странно устроена, что иногда её непрошибить и из пулемёта, а иногда она исчезает — и ты проваливаешься в эту оранжерею, в это счастье, в эту вечную весну. Но стоит тебе забыться, как приходит сторож — и выдворяет тебя на улицу. А на улице все строго по календарю. Зима — так зима. Осень — так осень. Обычная весна с авитаминозом и заморозками — так обычная весна. Но оранжерея-то никуда не исчезла, в неё можно вернуться в любой момент, главное — поверить в то, что стеклянная стенка исчезла, без притворства, без показной бодрости и долгой подготовки, непроизвольно, чтобы она и в самом деле исчезла.
Дивное время — зима. Морозное, жестокое, но — волшебное.
Я буду петь тебе песни о людях без дна,
О тех, в ком холодной зимою живет весна.
Снегопад — единственная погода, которую я люблю. Он меня почти не раздражает, в отличие от всего остального. Я часами могу сидеть у окна и смотреть, как идет снег. Тишина снегопадения. Она хороша для разных дел. Самое лучшее — смотреть сквозь густой снег на свет, к примеру на уличный фонарь. Или выйти из дому, чтобы снег на тебя ложился. Вот оно, чудо. Человеческими руками такого не создать.
На смену пейзажу с окутанными снегом деревьями пришла нежная акварель весны.
Чем ближе Новый год, тем быстрее летит время. Вроде бы не так уж давно было тёплое солнечное лето и совсем уж недавно осень — дожди, одетые в золото деревья, тихое шуршание листопада. Но не успели и оглянуться — листья опали, день стал короче и воцарился хмурый тёмный ноябрь. А вскоре как-то незаметно, тихонько, исподволь его сменил декабрь и начал всё быстрее и быстрее отсчитывать свои короткие денёчки... И хоть декабрь не менее хмур и тёмен, чем ноябрь, но с его приходом что-то вокруг изменилось, засияло, заиграло, замерцало в ранних сумерках, переливаясь волшебным блеском — это зажглись в витринах магазинов, в окнах ресторанов, на площадях и перекрёстках разноцветные ёлки. И вмиг изменилось настроение, несмотря на сумрак и непогоду, на душе сделалось как-то радостно и празднично, а воздухе запахло мандаринами, хвоей и еще чем-то неуловимым, скорее всего, долгожданным Новым годом.
В снежную метель боишься потерять веру в вечное спасение…
Есть зимние книги. Не те, что о зиме, а те, что делают уютной метель за окном.
Свежий воздух пахнет зимой,
Я случайно вдохнула снег.
С каждым вдохом теперь я иной,
Абсолютно иной человек.
Она повяжет шарф на исключительный манер,
И снова побежит куда-то.
Сквозь остановки, время,
Толпу людей и ветер перемен,
Из даты в дату.
Сквозь дремлющий послесубботний город,
Где белый снег разбрасывает поцелуи как любовник
Всем без разбору,
Оставив послевкусием холод.
Есть некий шарм в её глазах,
Всегда улыбка как бы невзначай.
Когда она с прищуром смотрит на тебя,
Улавливаешь тонкий аромат печали.
В теплице своих слов
Она выращивает клятвенные обещания
И любовь,
Но на прощание
Провожает контуром поджатых губ,
И новых встреч не обещает.
Её витиеватый слог немного груб
Порой бывает.
В стихах коктейль из чувств.
Когда перемешав, не взбалтывая, выпиваю
Осадком остается грусть
Воспоминаний.
Зима ушла. Бросила в лесу потемневший снег и тонкий лед и ушла налегке, взяв с собой только ледяной ветер и несколько самых верных самых снежных туч. На полянах вскрылась растаявшая наполовину несусветная путаница мышиных ходов. Вот здесь ход узенький – кто-то бежал со всех ног от кого-то, а здесь – широкий потому, что кое-кто в гостях у свояка так объелся дармовых орехов и так нализался желудевой настойки, что пришлось тащить его домой жене и детям за хвост. На трухлявом, покрытом изумрудным мхом пне стоит не шелохнется переживший все морозы и метели, превратившийся в серую мумию гриб-дождевик с черным отверстием в шляпке. Из-под усыпанного порыжевшими хвойными иголками, чешуйками растерзанных клестами и дятлами шишек, обломками сухих веток и черными листьями полупрозрачного тонкого снега настороженно выглядывает едва раскрывшийся подснежник.
Чем длиннее и суровее зима — тем теплее и желаннее весна.
— А что было в том сне?
— Что?
— Ты сказал, что я тебе приснилась, а дальше? Расскажи мне, как именно.
— Ты копала лопатой снег. Ты была девчонкой в ночной фланелевой рубашке. И ты прямо перед нашим домом чистила дорожку от снега. А я был снегом. Я был снегом. И всем, на что он падал и что он накрывал. Ты подцепила меня. Красной, большой лопатой. Ты меня подцепила.
Я с детства испытываю своеобразное волнение перед свежим покровом снега... Точно вступаешь в какой-то новый мир, и всего тебя пронизывает радость открытия, первого соприкосновения с чем-то чистым, нетронутым, неоскверненным.
Снежное утро.
Над высокой крышей дымок.
Светлая радость!
У леса на опушке жила Зима в избушке
Она снежки солила в берёзовой кадушке,
Она сучила пряжу, она ткала холсты,
Ковала ледяные да над речками мосты...
— Мне нравится эта вечная зима. Всё либо черное, либо белое. Люблю, когда все чётко определено.
— Разве? Тогда взгляните наверх — туда. Есть еще и голубой цвет — цвет неба... Точно так же с сердцами людей.
Cold frost and sunshine: day of wonder!
But you, my friend, are still in slumber-
Wake up, my beauty, time belies:
You dormant eyes, I beg you, broaden
Toward the northerly Aurora,
As though a northern star arise!
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный -
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Если ночью выпал первый снег, пробуждаешься с чувством удивительной чудесной тишины. А выйдешь из дома — воздух и белая земля чисты, как в первый день творенья. Каждый звук: лай собаки, карканье вороны, колокольный звон — слышится удивительно ясно и остается сам по себе, как инкрустация на фоне тишины. И на девственной белизне земли первые человеческие и звериные следы, санные колеи выглядят, как заново прочерченные знаки судьбы. Цветастый головной платок, красные гусиные лапы, зеленые еловые ветки — всё цветное кажется в этой белизне происходящим из другого мира. На зимних дорогах мои собственные мысли являлись в виде мира подвижных красочных фигур, видимых мною со стороны. Когда мы маленькими детьми на нашем дворе рыли коридоры в сугробах, каким являлся мне снег звездоподобным и тёплым! А в сумерках всё тонуло в его голубизне. Это был экстаз! В более поздние годы, когда в быстром беге на лыжах или в санях сливались небо и земля, сознание расширялось. Ночью звёздочки снежинок под ногами блестели, как небесные звёзды наверху, — вас окружала пламенеющая сфера, на вас смотрели миллиарды ангельских глаз.
Вот моя деревня;
Вот мой дом родной;
Вот качусь я в санках
По горе крутой;
Вот свернулись санки
И я на́ бок — хлоп!
Кубарем качуся
Под гору, в сугроб.
И друзья-мальчишки,
Стоя надо мной,
Весело хохочут
Над моей бедой.
Всё лицо и руки
Залепил мне снег…
Мне в сугробе горе,
А ребятам смех!
Снежинки большими хлопьями на ладошку
Падают, словно перышки из подушки.
Их свежевыстиранные рубашки
Таят на коже в форме цветка ромашки.
Снег с неба, солнышко на макушке,
Блеск светлый прыгает, как лягушка.
Мы тоже вырвались из ловушки.
Мы – нитки, выпущенные из катушки.
Нам радость улыбкой натёрла уши.
Мы – дети в целой стране игрушек.
К нам чудо тихо закралось в душу.
Мы счастливы – просто, без «потому что».
Большие мохнатые снежинки сыпались с неба, украшая и без этого прекрасную Москву... Дороги превратились в сказочные тропы, украшенные золотыми бусинами огней... люди проносились мимо, улыбаясь кому-то или просто самим себе.
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе
На третье в ночь.
Берега укутались снегами
Дни ноября сложились в журавля
Он улетел, исчез за облаками,
А утром стали белыми поля
Пришла зима, все это как всегда,
Но может неспроста, да может неспроста
Сегодня первый белый день...
Давай начнем все с чистого листа!
Сменилось время года. И вот уже зима. Снег вроде бы я вижу впервые, но такое чувство, что это что-то прежде знакомое мне. Зимой светает поздно. Даже когда уходишь из дома, на улице все еще темно. Когда она влезает в свое тяжелое пальто, то становится похожей на большую кошку. Она, окутанная запахом снега, её тонкие замерзшие пальцы, шум черных туч, плывущих высоко в небе. Её душа, мои чувства, наша комната... Снег поглощает все звуки, но только звук электрички, на которой она уехала, доносится до моих настороженных ушей. Я и, наверное, она... и этот мир... Кажется, мы любим его!..
В морозную зиму ночь приходит как враг, в тёплый летний вечер — как возлюбленная, а в этот мартовский день она несла успокоение.
Комнатная зима. И кормушка на окне с хлебом для голодных замерзших птиц, и мягкий свет из окна, который никогда не гаснет, и тихое уютное тепло, словно в доме моём не кончается праздник рождества, и звуки смеха, и речитатив стихов, которые я порой читаю вслух для того, кого люблю, и тёплое молоко, похожее на вату неба, и невозможно долгий поцелуй, когда я вдыхаю тебя в порыве страсти, а ты обнажёнными лопатками упираешься в стену, за которой зима. Зима, хранящая много сказок...
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадёрнутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой.
Только крыши, снег и, кроме
Крыш и снега, — никого.
Запоминать,
как медленно опускается снег,
когда нас призывают к любви.
Ночь стояла морозная, но без ветра. Откроешь рот и выдыхаешь заледеневшие слова.
Среди зимы они, бывало, искали следы и признаки лета и находили их в подвалах или в вечерних кострах на краю пруда, превращённого в каток. Теперь, летом, они искали хоть малейшего отзвука, хоть напоминания о забытой зиме.
Жить с этой женщиной... Как объяснить это состояние? Оно похоже на эфемерное чувство, когда в мире безжалостно лютует вечная зима, а ты сидишь возле жаркого камина и смотришь в огонь, слушаешь его уютное потрескивание и... счастлив.
Зима — медленное время года, занятое сидениям у огня, чтением и стихами.
Снежинки — это небесные саламандры.
Зима учит безмятежности и неспешности.
Каждая снежинка — учитель изящества.
А как красиво зимой в лесу! Куда ни глянешь — всё вокруг покрыто мягким, пушистым снегом, а присмотришься к заиндевевшим веткам деревьев — и увидишь замысловато-сказочные узоры: диковинные фигурки зверей, птиц, каких-то гномиков... В лесу тихо-тихо. Идёшь — только снег под лыжами поскрипывает, а остановишься — тут сразу все звуки лесные услышишь.
Такой был славный звонкий морозец, даже пощипывало нос, и в груди будто рождественская елка горела: при каждом вздохе то вспыхивали, то гасли холодные огоньки и колкие ветки покрывал незримый снег.