Что ж, наденем маски. Вооружимся каждый своей ложью. Покроемся для беседы, как для боя, щитами и латами.
Но как все, у кого нет души, вы не можете выносить тех, у кого её слишком много.
Этот мир, такой, какой он есть, выносить нельзя. Поэтому мне нужна луна, или счастье, или бессмертие, что-нибудь пускай безумное, но только не из этого мира.
Этот мир лишён смысла, и тот, кто осознал это, обретает свободу.
Свободны всегда за чей-то счет. Это прискорбно, но в порядке вещей.
Только ненависть делает людей умнее.
Если мне легко убивать, то потому, что мне и умереть не трудно.
Это очень простая и ясная истина, немного нелепая, но её трудно открыть для себя и тяжело выносить. Люди умирают, и они несчастны.
Цезония. Глупость не убивает. Она делает людей осторожными.
Калигула. Она несет смерть, Цезония. Она несет смерть, когда считает себя оскорбленной.
Старый патриций. Природа все мудро устроила.
Геликон. Когда я смотрю на вас, мне начинает казаться, что у неё бывают и неудачи.
Он вверг тебя в безысходность. А ввергнуть в безысходность молодую душу — преступление, которое страшней всех прежних его преступлений.
Было время, когда я думал, что дошёл до пределов страдания. Но нет, можно идти ещё дальше. За рубежами страны отчаяния лежит счастье, бесплодное и величественное.
Думают, что человек страдает от того, что любимое им существо однажды умирает. Но истинное страдание намного ничтожней: больно замечать, что больше не страдаешь. Даже страдание лишено смысла.
Он [Калигула] часто повторял, что заблуждается только тот, кто причиняет страдание другому.
Ты же знаешь, я никогда не думаю. Для этого я слишком умен.
Люди плачут потому, что вещи не такие, какими должны быть.
Потерять жизнь — пустяк, и мне достанет храбрости, когда это будет нужно. Но видеть, как теряется смысл этой жизни, как исчезает сама необходимость существования — вот что нестерпимо. Жить в бессмысленном мире нельзя.
— Нужен один день, чтобы воспитать сенатора, а чтобы воспитать работника — как минимум десять лет.
— А чтобы сделать работника из сенатора, боюсь, не хватит и двадцати.
Надели нас своими страстями без предмета, печалями без причины и радостями без будущего...
Моя беда в том, что я всё понимаю.
За понимание нужно дорого платить — или отказаться от него.
Понимаете, несчастье — это как женитьба. Ты думаешь, что выбираешь сам, а оказывается, это тебя выбрали.
Геликон. <...> В настоящей страсти должна быть капля жестокости.
Цезония. А в любви — чуточку насилия.