Что ж, наденем маски. Вооружимся каждый своей ложью. Покроемся для беседы, как для боя, щитами и латами.
Этот мир, такой, какой он есть, выносить нельзя. Поэтому мне нужна луна, или счастье, или бессмертие, что-нибудь пускай безумное, но только не из этого мира.
Словами не передать. Но я покажу.
Этот мир лишён смысла, и тот, кто осознал это, обретает свободу.
Свободны всегда за чей-то счет. Это прискорбно, но в порядке вещей.
Только ненависть делает людей умнее.
Если мне легко убивать, то потому, что мне и умереть не трудно.
Это очень простая и ясная истина, немного нелепая, но её трудно открыть для себя и тяжело выносить. Люди умирают, и они несчастны.
Цезония. Глупость не убивает. Она делает людей осторожными.
Калигула. Она несет смерть, Цезония. Она несет смерть, когда считает себя оскорбленной.
Было время, когда я думал, что дошёл до пределов страдания. Но нет, можно идти ещё дальше. За рубежами страны отчаяния лежит счастье, бесплодное и величественное.
Думают, что человек страдает от того, что любимое им существо однажды умирает. Но истинное страдание намного ничтожней: больно замечать, что больше не страдаешь. Даже страдание лишено смысла.
Люди плачут потому, что вещи не такие, какими должны быть.
— Нужен один день, чтобы воспитать сенатора, а чтобы воспитать работника — как минимум десять лет.
— А чтобы сделать работника из сенатора, боюсь, не хватит и двадцати.
За понимание нужно дорого платить — или отказаться от него.
— Что за человек ищет надежду в объятиях смерти?
— Отчаявшийся.
— Умру, чем причиню вред своей семье.
— Боюсь, так и произойдет.
— А когда сажал их на кол, что ты чувствовал? Стыд, ужас, силу? Ответь мне!
— Ничего. Ничего я не чувствовал. И это самое страшное зло.