Для меня рыться на полках книжных магазинов — высшее наслаждение. ... где непременно обнаруживается та единственная книга, что была мне нужна, плюс еще три, о необходимости которых я не подозревала.
Нет такой покупки, которая была бы слишком мелкой, чтобы её не обмыть.
Когда я хожу по торговому центру в новой одежде, я чувствую себя неуютно. Мне кажется, что всё надетое на мне только что снято с этих полок, а сама я — что-то вроде ходячего манекена.
Почему одежда сама себя не может, ***ь, прибрать? *** я её покупаю? Чтобы она, ***ь, за собой не убирала?
– Ну как парижанки?
– Очень меркантильные.
– Ты что, кого-то купить пытался?
– Не пытался, но представил.
Переться в магазинчик с охапкой покупок было неудобно, оставить их снаружи – спровоцировать добрых, но слабовольных прохожих на приделывание ног чужой собственности.
Если вы перестанете уподобляться американским сорокалетним шопоголичкам и скупать все, на чем есть табличка SALE, то вы перестанете обрастать раздражающими пылесобирателями на полках и в мозгах. И тогда вы будете в шоке, как вдруг подпрыгнут ваше внимание и трудоспособность.
Меня потрясало тогда и потрясает сейчас, что люди, как правило, заходят в книжные магазины, толком не зная, что им нужно. Просто роются на полках в поисках чего-нибудь занимательного. А потом — они ведь умные и не верят издательским рецензиям — задают продавцам три вопроса: 1) О чём это? 2) А вы сами читали? 3) И что, понравилось?
Он проник еще глубже в женское сердце, придумав систему «возврата» — этот шедевр иезуитского обольщения. «Берите, сударыня, вы возвратите нам эту вещь, если она перестанет вам нравиться». И женщина, которая до сих пор сопротивлялась, теперь покупала со спокойной совестью, находя себе оправдание в том, что может отказаться от своего безрассудства.
…она призналась Генри, что иногда разрешает покупателям походить по аптеке, прежде чем они попросят ее им помочь. «Знаете, так они могут найти что-то нужное, о чем сами раньше не подумали. И у вас продажи поднимутся».
Спад в экономике никуда не делся, но вы бы ни за что об этом не догадались, глядя на толпы людей, кочующих от прилавка к прилавку в Городском центре Лидса в упорных поисках товаров длительного пользования. Miss Selfridge и Monsoon кишели покупателями. В Primark было не повернуться. В H&M, Topshop, Claire’s Accessories и Zara протискивались с трудом. А в River Island и Lush людей заворачивали с порога.
Покупатели ювелирных изделий всегда счастливы.
А вообще, в магазинах не нужно ничего покупать. Он в магазинах торгуют одним золотом троллей. Купишь прекрасное, принесешь домой — а оно кислое, строчка кривая и показывает так себе.
— Деньги вас ослепляют! Госпожа решила сделать себе подарок, купить замок и вместе с ним хозяина?
— Я хотела лишь помочь.
— Мне не нужна помощь женщины. Вы жестокая, претенциозная, жадная, только и думаете о деньгах! Деньги дают большую власть, но не надо мной! Вы купили лишь груду камней вот и пользуйтесь ею. Я помню ваше признание, что вы хотели стать маркизой дю Плесси-Бельер, но этого не купишь. От вас несет деньгами, как от вашего отца навозом!
— В жизни необходимо отличать нужно от хочу. Тебе кажется, что ты хочешь, потому что твои желания тебе навязаны модой.
— А я хочу...
— Слушай, ты, наглый сопляк, детишки в Азии шьют твои дурацкие кроссовки, чтобы семьи могли сегодня поужинать миской риса.
— Убедился, что это паршивая идея, а?
— Наоборот. Твой дядя Бен гений.
Я не хожу в книжные магазины, я хожу в библиотеки, где можно взять книгу домой и прочитать, а потом уже, если она тебе понравится, пойти в книжный и купить.
— Давно ты ходил за покупками?
— Неделю назад, в Хьюстоне.
— И что купил?
— Авиакомпанию.
Теперь ты ясно видишь вещи. Видишь эти дурацкие жизни, странные голоса. Кругом Милли Ванилли. Ты смотришь на вещи, которые не можешь купить, а теперь даже не хочешь покупать. Всё это останется после твоего ухода, после твоей смерти. И тогда ты понимаешь, что все эти вещи в ярких витринах, эти модели в каталогах, эти краски, эти специальные предложения, эти рецепты Марты Стюарт, эти горы жирной пищи — лишь попытка отсрочить нашу смерть. Но тщетно.
Никто не проявляет интерес, если не хочет купить. Они [клиенты] сидят и ждут, кому бы отдать свои деньги.
Мы всё это покупаем, чтобы пожить жизнью другого человека. С нами эти вещи обретают новую жизнь.
— Ну в магазине ты даже с папуасами можешь объясниться!
— Конечно! Что я, глупее Миклухи-Маклая?
— Как прошел твой день?
— Лола прошлась по магазинам...
— Выглядит так, будто Лола скупила все магазины.
— Вот — сын да мама раздышались! У ей платте жолто — шляпа о двадцати перьях — ах, кака модна дама получилася!
— Ванька тожа от зеркаля не отходит: на ем шляпа, калоши, новый пинжак — с карманами!..
Пусть тот, кто никогда не покупал ничего ненужного, первым бросит в него белкой!
— Вот, дорогая... Почему бы тебе не пойти и купить себе что-нибудь красивое?
— О, спасибо! Но... это семь долларов.
— Я сказал «красивое», а не «дорогое».
– У тебя есть десять миллионов долларов, но ты сможешь покупать лишь вещи, которые начинаются на первую букву твоего имени. Что ты купишь?
– Мир.
герои супермаркетов, несчастные идиоты, катят тележки, наполняют их
достижениями цивилизации – мясом мёртвых животных, ядами в цветных упаковках, бессмысленными игрушками, сокращающими ожидание, синтетической похотью, силиконовой красотой....