Будьте счастливы, ведь вы молоды; но не мешайте старикам умирать, сохраняя свои убеждения.
Действовать, создавать, сражаться с обстоятельствами, побеждать или быть побежденным — вот в чем вся радость, вся жизнь здорового человека.
Поистине надо быть калекой, гнилушкой, надо иметь дырявую голову, чтобы отказываться от работы в наше время, когда предоставляется поле для широчайшей деятельности, когда весь мир устремлен к будущему. И он поднял на смех всех отчаявшихся, пресытившихся, всех нытиков, всех заболевших от достижений науки, всех, кто на грандиозной современной стройке принимает хнычущий вид поэта или жеманную позу скептика. Какое восхитительное, уместное и разумное занятие — зевать от скуки, когда другие заняты творческим трудом!
Достаточно ей было улыбнуться, и она привязывала человека навеки.
Стоя перед этим разъяренным
водопадом, они испытывали глухую боязнь, что их втянет поток этой роскоши,
и в то же время ощущали непреодолимое желание броситься туда и там
погибнуть.
Я так и думал: невозможно это, он просто хвастается, не настолько уж он силен! Вот вы и попались! Вытягивайте из женщины все, что можно, эксплуатируйте ее, как угольную шахту! Но все это кончится тем, что эксплуатировать вас примется она, да еще поставит на колени!.. Будьте же осторожны, а то она высосет из вас гораздо больше денег и крови, чем вам удалось высосать из нее.
— Скажите: они, кажется, мстят?
— Кто? — спросил в замешательстве Муре.
— Да женщины… Им надоедает быть в вашей власти, дорогой мой, теперь вы принадлежите им: перемена справедливая!
Будь он бедный, я любила бы его еще сильней.
В былые времена его полковой командир покончил с собой из-за такой девчонки, невзрачной на вид, но хрупкой и скромной, с одного взгляда покорявшей сердца.
Вы были бы здесь царицей, если бы только захотели.
Он любил говорить и убеждать в своей правоте.
Она завоевала безусловный авторитет уже одной своей кротостью.
Она стояла терпеливо, одинокая, но сильная своей кротостью.
Он создавал новую религию; на смену опустевшим церквам и колеблющейся вере пришли его базары, отныне дававшие пищу опустошенным душам.
Еще вся трепеща и истекая в душе кровью, она мужественно скрывала свои страдания под маской светской любезности.
Она воровала ради воровства, как любят ради любви.
Пожалуй, только порок и может чуточку развлечь.
Деятельность уже в себе самой содержит награду.
Да, то была дань крови; всякая революция требует жертв, всякое движение вперед осуществляется только по трупам.
Не так уж неприятно промотать состояние, когда можешь нажить его снова.
Он был олицетворением соблазна.
Они отомстят… Найдется одна, которая отомстит за всех.
Он проник еще глубже в женское сердце, придумав систему «возврата» — этот шедевр иезуитского обольщения. «Берите, сударыня, вы возвратите нам эту вещь, если она перестанет вам нравиться». И женщина, которая до сих пор сопротивлялась, теперь покупала со спокойной совестью, находя себе оправдание в том, что может отказаться от своего безрассудства.
Всегда полезно выслушать мнение женщины, какое бы скромное место она ни занимала, если у нее есть хоть чуточку ума.