Theory is when you know everything and nothing works; practice is when everything works and nobody knows why. Here we combine theory with practice: nothing works and nobody knows why.
Теория — это когда все известно, но ничего не работает. Практика — это когда все работает, но никто не знает почему. Мы же объединяем теорию и практику: ничего не работает... и никто не знает почему!— Есть какие-нибудь догадки?
— Если честно, у меня целая теория...
— Давай, жги.
— Я тут подумал о сказках...
— Какая прелесть! И часто ты о них думаешь?
— Что ты собираешься делать?
— Я думал выслушать ваши теории, высмеять их и после этого придумать свою собственную.
Это же Великая женская теория знаков! Великая и беспощадная!
У антропологов есть теория, что войны бывают при возрастании численности неженатых мужчин моложе двадцати пяти.
Научные теории полны ошибок, но их полезно совершать, потому что в конце концов они ведут к истине.
Есть вещи, которые не сделаешь, пока не выучишься, но есть и такие, которые надо сделать, чтобы выучиться.
Почему вас учат всяким занудным вещам, которые требуют простого зазубривания? Зачем запоминать простыни исторических текстов, семейные древа или же этикет общества заклинателей? Вам нужно получать знания, которые можно применить на практике!
У каждого своя реальность. И мы, в вечных поисках единой истины, щуримся в прицел разума, взвешиваем в руке гарпун души, мы бьем без промаха и стрелы отточены безупречно... убийцы мифов, снайперы заблуждений человеческих. И чужие реальности, не совпадающие с нашей, мятой салфеткой летят в урну данности, хрипят в оболочке острых слов, отшлифованных логикой ли, интуицией ли, знанием ли, чувством ли... пустые, неуместные, нежизнеспособные. И глаза людей, в которых жили эти маленькие мирки затягиваются мутной пеленой. Однажды в них вырастет новый мир, все вернется на круги своя, но пока... Улыбайся, ты в прицеле истины. Но истины ли? Нет, теории. А истина едина, но она не за, не возле, не рядом, она не прячется под прозрачной вуалью слов, она не приходит незнакомкой в пелене снов, она везде, она просто есть. В сумме бытия, в единстве существования всех теорий, в целостности мира, где нет ничего лишнего, где любая, даже самая неправильная, нелепая на твой взгляд теория, не больше чем штрих, создающий общую систему мазков в портрете Бога. И нет тех, кто ближе и тех, кто дальше, и нет тех, кто знает и тех, кто не знает, и нет правых и не правых. Есть бесконечный спор людей, за шаг до того поля, где цветы и листья, где небо и земля, которые просто живут, не ища подтверждений своей исключительности, не воюя друг с другом за право признания того, что они важнее, мудрее, лучше. И снова выбирая среди множества теорий одну единственную, ту, которую понесешь ты как знамя истины, близкую и понятную тебе, ту, в которую ты захочешь поверить, как в единственно верную... войди в реку, встань в воду, закрой глаза... Прислушайся, вдохни полной грудью, погаси в себе пожар негодования, оскал хищника, влюбись в этот мир во всем его разнообразии, сбрось с плеч стремление обвинять и осуждать, дробить общую для всех реальность на бесформенные куски добра и зла, своего и чужого, нужного и лишнего... И заглянув в лицо Бога, многоликое, огромное, непостижимое и простое, вобравшее в себя все, что ты знал, во что не верил, что любил и ненавидел, что возносил и над чем смеялся... улыбнись, пожми плечами и будь собой. По образу и подобию.
То, что теоретически идея оправдана, не делает ее менее глупой.
Теории, выдвигаемые с целью объяснения законов природы, должны быть уникальны как сама природа.
Многих усердных философов чрезвычайно смущает то унизительное обстоятельство, что природа часто отказывается следовать их самым глубокомысленным и тщательно разработанным выводам, и нередко после того, как философ изобретет самую остроумную и удобопонятную теорию, упорно поступает наперекор его системе и решительно противоречит его излюбленной точке зрения.
Возраст теории еще не делает ее истиной — мало ли всякой чуши благополучно живет в веках.
Всякая теория — лишь слова! Прими то, что видят твои глаза!
Кратчайшее расстояние между двумя точками — не всегда прямая.
Кругом одни теоретики! А жизнь, это прежде всего — практика.
До женитьбы у меня было шесть теорий относительно воспитания детей; теперь у меня шестеро детей и ни одной теории.
Лучший способ обучения — быть помощником профессионала. Чуть хуже — пробовать самому без надзора знающего. Теория пригодится только как гипотеза, которую нужно проверить на практике.
С. Н. Крамер, исходя из проведенного им анализа шумерских текстов, пишет, что «мыслители Шумера, в соответствии с их мировоззрением, не слишком верили в человека и его предназначение. Они были твердо убеждены, что человек вылеплен из глины и вообще создан богами только для того, чтобы приносить им еду и питье, строить для них святилища и всячески прислуживать им, дабы боги могли, ни о чем не заботясь, заниматься своими божественными делами. Жизнь, согласно такому мировоззрению, полна неопределенности и неожиданных опасностей, ибо человек не может заранее знать свою судьбу, которой распорядились боги в своей непостижимой премудрости».
Прогресс состоит не в замене неверной теории на верную, а в замене одной неверной теории на другую неверную, но уточненную.
Те, которые отдаются практике без знания, похожи на моряка, отправляющегося в дорогу без руля и компаса… практика всегда должна быть основана на хорошем знании теории.
Шаг вперёд в науке делается по закону отталкивания, с опровержения царящих заблуждений и ложных теорий.
Верховным судьей всякой физической теории является опыт. Без экспериментаторов теоретики скисают.
В естественной науке принципы должны подтверждаться наблюдениями.
— Видите, тиранозавр не подчиняется правилам и общему распорядку в парке. Теория хаотичности.
— Я никак не могу понять эту теорию. Может, вы мне объясните?
— Теория относится к непредсказуемости в налаженных системах. Эффект бабочки. Бабочка может захлопать крылышками в Пекине, а в Центральном Парке вместо солнца польет дождь. Я, наверное, слишком быстро объясняю. Сейчас я вам продемонстрирую. Я кое-что упустил. Подайте мне стакан воды. Сейчас мы проведем эксперимент. Так и должно быть. Ничего, что машина дергается. Выпрямите руку. Допустим, что капелька воды падает на вашу руку. По какой траектории упадет капелька? На какой палец? Я бы сказал, на большой. Ага. Видите. Теперь замрите и не шевелитесь. Начну все сначала. Куда она покатится?
— По тому же пути.
— Назад. Все изменилось.
— Изменилось. Почему?
— Из-за незначительных отклонений, из-за колебаний вашей руки.
— Алан, посмотри...
— Количество крови расширяет сосуды... дефекты кожи...
— Дефекты кожи?
— Просто... микроскопические. Будущее невозможно предсказать. Вот это и есть теория непредсказуемости. Верно. [Доктор Грант покидает машину] Посмотрите, видите? Я снова прав. Никто не мог предсказать, что Доктор Алан неожиданно выскочит из машины.
— Алан? Алан! [Доктор Сеттлер тоже покидает машину]
— Вот еще одно наглядное доказательство. Видите, я остался наедине с собой и разговариваю сам с собой. Это теория беспорядочности.
Когда теория совпадает с экспериментом, это уже не открытие, а закрытие.
— Не хотелось бы устраивать спор, — улыбнулся Адам, — но я могу согласиться с теорией Большого взрыва не больше, чем с людьми, которые считают, что мир покоится на гигантских черепахах.
— Нельзя не соглашаться с теорией Большого взрыва! — воскликнула Хизер.
— Почему?
— Ну, потому что это не просто точка зрения, а общепринятая теория, подтвержденная множеством доказательств. Это не что-нибудь такое, с чем можно соглашаться или не соглашаться по собственной прихоти. Ты, конечно, можешь попытаться доказать ее ошибочность, но это будет уже совсем другое дело.
— Значит, можно сформировать собственное мнение о креационизме или, скажем, о том, есть ли Бог, но нельзя подвергать сомнению историю о том, что вселенная началась оттого, что одна малюсенькая крошка по никому не известной причине вдруг взяла да взорвалась?
Новая теория начинает господствовать, когда вымрут сторонники старой.
Вся наша Вселенная находилась в горячем и плотном состоянии,
А потом, примерно четырнадцать миллиардов лет назад началось ее расширение. Стоп...
Земля начала остывать,
Автотрофы стали развиваться,
Неандертальцы изобрели орудия труда,
Мы построили стену (мы построили Пирамиды),
Математика, наука, история, разгадывание тайн,
Все это началось с Большого Взрыва!
Теории ничего не доказывают, зато позволяют выиграть время и отдохнуть, если ты вконец запутался, стараясь найти то, что найти невозможно.
Теория внушает убеждения, пример определяет образ действий.