— Кто он, новый бог?
— Ты не поверишь. Бог рабов и для рабов. Но ему охотно кланяются и свободные племена, потому, что в каждом человеке слишком много от раба. За свободу надо стоять, а когда кто-то приходит и очень сладко говорит, что рабом быть проще и спокойнее, что надо вручить свою судьбу другому, сильному, который всё видит и всё знает, который придёт и всё рассудит... Многие добровольно отдают свою свободу. Сладкая ложь проходит там, где не прошёл меч.
Иногда нам кажется, что неизвестность – самое худшее. Но ведь она дает все же какую-то надежду. Полная определенность может эту надежду и убить.
— Она мне немножко не нравится.
— Ну, не нравится — выпей еще.
— Я столько не выпью.
— Настоящая мудрость приходит, когда все узнаешь на своей шкуре.
— А если на чужой?
— Тогда это учёность.
Надо чётко осознавать разницу между «быть» и «иметь». Страсть съедает человека. Если твоя цель заработать определённую сумму денег, ты не остановишься даже после того, как эти деньги у тебя уже в кармане, тебе надо будет больше и больше. Если человек видит своё счастье в том, чтобы обладать конкретной женщиной, он вряд ли ограничиться одной. Ему надо будет покорять ещё и ещё, всё новых и новых. Я знаю, о чём говорю, сам был такой. Если в жизни твоей нет счастья, может, тебе его никогда и не добиться.
Вся мировая культура очень подробно описывает то, что будет происходить с человеком, если он попадет в ад, все круги описываются. Это и Данте, но Данте был одним из многих, просто наиболее удачливым. Были рисунки на ту же тему. Но ничего конкретного о рае культура нам не говорит, кроме того что там ходят люди с нимбами.
— Он трупак.
— У каждого свои недостатки.
— Но мы его и таким любим.
— Здесь ли обитает благородный сэр Томас Мальтон Гислендский, владетель земель в Британии, крестоносец, предводитель воинства англов при взятии крепостей в Рациании, Мупении и Трихании, рыцарь меча и креста, обладатель серебряного копья…
— Здесь, — буркнул Олег. — Удивляюсь, как он с такими титулами умещается в такой тесной комнатке.
Полтора бластера и полудохлый кибер против офигевшего от такой наглости гарнизона из двадцати-тридцати человек и черт знает скольких робокрабов: «Ой, а можно мы вас тут немножко взорвем?!»
Господи... и как меня сюда угораздило попасть... Иногда кажется, что в этом мире не осталось ни одной вонючей дырки, которую мной не затыкали, но нет же — находится ещё одна, поуже и повонючее...
— Сэр! — взмолился Пит. — Таваришч.
— Тамбовский волк тебе товарищ! — рявкнул Олег. — Пиндос гребаный!
— Катюх, ну чего ты там напридумала? Чего за фигня? Я тебя обидел что ли как-то сильно?
— Нет, Олег, ты меня не обидел. Ты, вообще, такое ощущение, живёшь, я не знаю, на какой-то другой галактике, Олег, до которой я просто, просто устала лететь! Устала! У меня закончился, я не знаю, бензин, вода, еда... желание... И тем более этой галактике просто срать — долечу я до неё или нет. Вот просто всё равно... И даже если я долечу, вот просто не факт, что эта галактика это заметит!
Кать, давай хотя бы на время, хотя бы на несколько дней, перестанем друг друга уничтожать? Я тебя очень прошу...
— Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что не надо ничего объяснять.
— Зачем ты уехала?
— В Лондоне я — при муже. А здесь я, как я.
— А разве плохо быть при муже?
— «При» всегда плохо. Приживал.
— С вами, с рыбами, даже ругаться скучно.
— Я не рыба.
— И не мясо.
— Я тебе сейчас дегтя принесу.
— Какого?
— Ну, кофе твоего.
— Это семейная реликвия. Ему пять веков. Возьми его. Это подарок. Залог нашей дружбы.
— А это, чтоб я всегда помнил, что ты можешь вонзить мне его в спину?
— Он в ножнах, Олег.
— Спасибо. Хороший подарок.
— А вы знаете, мне кажется, Олег должен быть с вами в кадре. Потому что наш зритель — он любит таких.
— Натуралов?
— Придурков.
— Он вот-вот пригласит меня на свидание. Спрашивал, далеко ли я живу, во сколько заканчиваю.
— Если мужчина ждет, пока ты кончишь, держись за него.
— Олег, ну согласись сам. Миллионер, работает в школе учителем... Это как-то странно выглядит.
— Согласен. Очень странно. А вот это твоя задача номер три. Чтобы ни одна живая душа не знала, кто я такой. Ну, давай, для всех я — бездомный, безработный, может быть, немножко алкоголик.
— Значит так. Я официально заявляю, что я против такого образа современного учителя. Но в целом идея неплохая.
— Я отдал миллионы демократическому движению.
— В России нет демократии. Можешь давать сколько хочешь.