Ты никогда не был Альфой, Питер. Ты всегда был монстром.
Боль делает нас людьми.
— Я здесь, чтобы спасти своего лучшего друга.
— А я — чтобы спасти своего.
— А мне просто не хотелось делать домашку.
— У тебя есть идея, верно?
— Да.
— Мы попадём из-за неё в передрягу?
— Возможно.
— А физически больно будет?
— Определённо. Пошли!
— Они пытаются нам помочь.
— Эти двое?... Вот эта воспользовалась мной, чтобы оживить моего психованного дядю, спасибо. А вот эта выпустила около тридцати стрел в меня и в мою стаю.
— Так Кейт теперь оборотень?
— Не знаю.
— Говорят, иногда форма, которую ты принимаешь, зависит от твоей личности.
— Социопатичная стерва — это какая форма?
— Пара бегунов нашли тело в лесу.
— Мертвое?
— Нет, пьяное. Конечно, блин, мертвое!
— Я смотрел на неё и чувствовал, будто мне в бок кувалдой ударили.
— Да, это называется разбитым сердцем. Об этом поётся в паре миллиардов песен.
— А он был похож на девственника? Он выглядел, как девственник? Ну, знаешь, как девственники выглядят?
— Нет. Точно нет. Дитон заставляет меня заниматься сексом со всеми клиентами, таковы правила.
– Поверить не могу: мы больше не в школе. Чувство, как будто ничего не изменилось.
[Стайлз смотрит на улыбающеюся ему Лидию]
– Всё изменилось.
— Иногда история повторяется.
— Только если вы ничему не учитесь.
– Ты когда-нибудь слышал о сонном параличе?
– Нет, а мне стоит об этом знать?
– Тебе когда-нибудь снилось, что ты сейчас проснёшься, но ты не мог ни шевелиться, ни говорить?
– Да, бывало такое.
– Такое бывает, потому что во время быстрого сна тело в буквальном смысле парализовано. Это называется миастения. Если во сне тебе снится, что ты бежишь, на самом деле это не значит, что ты бежишь.
– Логично.
– Но иногда твой разум может проснуться раньше твоего тела, и вот в эту долю секунды ты и осознаёшь, что твоё тело парализовано. И вот тогда начинается страшное: сон превращается в кошмар. Ты можешь чувствовать, что ты падаешь, тебя душат или как в моём случае – будто ты в центре рощи магических деревьев, где людей приносили в жертву.
— Просто не волнуйся на поле, ладно? И не злись.
— Я понял.
— И не напрягайся.
— Понял!
— И не думай об Эллисон! Или о её папе, который попытается тебя убить. Или о Дереке, который пытался убить тебя. Или о девушке, которую он убил. Или о том, что ты можешь убить кого-то, если охотник не убьёт тебя первым.
— Я не такой, как вы. Мне не нужно убивать людей.
— Пока нет. Но возникают ситуации, когда ты понимаешь, что единственный способ защитить одного человека — это убить другого.
— Что ты мне ещё не рассказал?
— Почему ты считаешь, что я вечно что-то скрываю?
— Потому что ты вечно всё скрываешь!
– Ты знаешь, что она [Лидия] начинает обучение в МТИ с третьего курса? Как это вообще возможно?
– Она гений.
– Настоящий вопрос – как ты поступил в Калифорнийский университет в Дэвисе?
– Как ты поступил в Джорджа Вашингтона?
– Не знаю. Твой отец. Большая шишка из ФБР позвонила в маленькую программу подготовки ФБР.
[Лиам и Скотт тренируются на поле для лакросса. Прожекторы выключаются]
– Что ж, видимо, пора завязывать.
– А вот и нет.
[Скотт «включает» глаза, Лиам тоже, и они продолжают]
Мы здесь, чтобы спасти жизнь, а не оборвать.
— Помнишь, как я чуть не убил тебя и Джексона? У меня был тот, кто меня остановил. А у него нет.
— Он сам виноват.
— Это не важно. Если мы можем его спасти, то нужно попытаться.
– Я не могу потерять Стайлза.
– Значит, мы должны попробовать всё, чтобы спасти его.
– Он шёл по нашему запаху.
– Я шёл за вашим отчаянием.
– У моей мамы был гипнотизёр, который помог ей бросить курить. Она и меня отвела к нему, когда мне было десять.
– Ты курила, когда тебе было десять?
– Нет! Ногти грызла.
— Скотт — ты альфа. Высший хищник. Все хотят тебя. Ты как горячая девчонка, которую хотят все парни.
— Я горячая девчонка?
— Ты самая горячая девчонка!
<...>
— Что?
— Я горячая девчонка.
— Да, это так.
— Она игнорировала Стайлза целых десять лет.
— Не игнорировала, просто её радар меня не замечал.
— Извинения приняты.
— Какие извинения?
— Каждый раз, когда у тебя был мяч, ты пасовал его мне.
— Каждый раз, когда его тебе пасовал, ты забивал.
— Извинения приняты.
— Меня напрягают те слова Дитона. Когда-нибудь слышал о регрессии к среднему значению?
— Нет. Кажется, нет.
— Под этим он имел в виду, что жизнь никогда не бывает только плохой или только хорошей. В конечном счёте всё возвращается к среднему значению. А теперь вспомни последние месяцы. Всё ведь было хорошо, да? Но не потрясающе.
— Да... Но за эти полгода нас никто не пытался убить.
— Точно. Мы уже давно болтаемся где-то посередине, а это значит, что в какой-то момент весы должны качнуться в ту или иную сторону: всё снова станет или очень хорошо...
— Или плохо...
— Почему ты никому не доверяешь?
— Потому что ты доверяешь всем!
– Дело не в том, что мы не доверяем тебе.
– Это я не доверяю тебе.
– Но после прошлого полнолуния...
– Это был всего один прокол.
– Прокол. Куча народу звонила в полицию с сообщением о монстроподобной псине, бегающей голой по улицам Бейкон Хиллс. Ты про этот прокол?
– Почему ты был голым?
– В тот вечер было очень жарко, ясно?
Знаете, я читал в интернете, что иногда человеческие прикосновения помогают уменьшить боль.
– Почему ты не можешь остаться капитаном?
– Я заканчиваю школу. В следующем году меня тут уже не будет. Кто-то должен будет занять это место. И это должен сделать ты.
– Да?! Только тренер этого не хочет! И я не уверен, хочет ли этого команда!
– Это зависит не от них! А только от тебя! Ты должен этого хотеть! Потому что они не оставят тебя в покое, они будут стараться сбить тебя с ног, а ты должен держаться! Ты должен показать им, что это всё не просто так! Лидеры не убегают.
Если с ними нельзя договориться – значит, мы сразимся с ними.
— У меня есть идея.
— Это что-то незаконное?
— В данный момент можно рискнуть.
— Я просто пытаюсь быть оптимистом.
— Даже и не пытайся.
— Я проиграл, мам.
— У любого лидера бывают проигрыши. Иногда вынести можно больше, чем ты можешь себе представить.
— Ну на этот раз я потерял всех.
— Ты их вернешь. Ты должен.
— Зачем им возвращаться?
— За тем, что ты их лидер. И даже, когда лидер думает, что больше ничего не осталось. Есть еще кое-что... Надежда. Дай им надежду.
— Стайлз — часть твоей стаи, так ведь?
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Он человек, но он всё ещё часть твоей стаи, да?
— Да, конечно.
— Как вы, оборотни, даёте сигнал о своём местонахождении другим членам стаи?
— Мы воем.
— Лиам, теперь мы братья!
— Чего?! О чем ты говоришь?! Мы едва знакомы, и ты укусил меня...
— Укус — это подарок!
— Скотт, завязывай... Прошу, завязывай... А ты... мы же пытаемся помочь тебе, коротышка!
— Похищая меня?!
— Стоило подстричься...
— Человек твоего возраста должен радоваться, что у него до сих пор есть волосы!
— Вы отлично выглядите, сэр!
— Спасибо, Скотт. Лучше бы ты был моим сыном.
— Они пытаются нам помочь.
— Эти двое?.. Вот эта воспользовалась мной, чтобы оживить моего психованного дядю, спасибо. А вот эта выпустила около тридцати стрел в меня и в мою стаю.
— Просто из любопытства: какую часть тела мы ищем?
— Я как-то не думал об этом...
— И что если убийца всё ещё здесь?
— Об этом я тоже не думал...
— Ты в порядке?
— Ну, не считая мучительной боли...
— Думаю, возможность использовать сарказм — это хороший признак здоровья.
— Я его одолжил.
— Украл.
— Стащил на время!