Мужчины часто сами оказываются блондинками из анекдотов.
– Скажите, а ощущать тепло человеческого тела – это приятно?
– Очень. Но гораздо приятнее ощущать тепло человеческой души.
Я всегда ухватываюсь за шансы, которые дает жизнь. Но каждый раз оказывается, что это не мой шанс.
Мир – это многообразие однообразий.
Я словно любовник, а мир – объект моей страсти. Каждый день – как новая встреча влюбленных…
Самое холодное место во Вселенной? Наши сердца.
Мы не любим правду, потому что привыкли жить иллюзиями. Ими жить проще. Они – основа нашего внутреннего комфорта. Ими выстлано наше ложе самоуспокоенности
Мы не выбираем, кем родиться. Однако кем стать, выбираем уже мы.
... мужчина не может быть с женщиной, которая отказывает ему в сочувствии.
Мы ненавидим всех и вся. В принципе, этому не стоило бы удивляться, если бы мы, ненавидя всех и вся, не жаждали при этом всеобщей любви к нам самим.
– Пап, никто никому ничего не должен.
– Правильно. Каждый себя от долга перед другими освободил. Каждый сам определяет для себя свой долг, его природу и меру.
– Ну и отлично. Теперь свобода, папа. Нет больше рабства долга.
– Да не рабство это было, а нити общности. Только носить их было так же тяжело, как зимнюю одежду летом. Освободив себя от долга перед другими, человек оказался без поддержки других членов социума. Он оказался никому не нужен. Вот она, истинная природа принципа «никто никому ничего не должен» – власть одиночества. Никто… никому… не-ин-те-ре-сен! Не ну-жен!
Почему в стране самых красивых женщин выпускаются самые страшные легковушки?
Лучшего лекарства от глупости, чем подзатыльник, и от непослушания, чем пинок, еще не придумано.
– Я юн душой и сердцем!
– К сожалению, еще и умом.
Раньше отклонением считался идиотизм, теперь – наличие ума.
Его разум стремился именно к этому – выпотрошенности от всякой значимой мысли, пустоте, которая была его нирваной, никчемности бытия, которая была свободой от бытия.
Трудно жить завтрашним днём с сегодняшними проблемами.
Всего, чего я в жизни не добился, я не добился сам.
Я постоянно нахожусь в состоянии войны в самим собой. У меня нет достойной цели, за которую я мог бы бороться, или достойной проблемы, с которой я мог бы биться. Когда нет ни цели, ни проблемы, человек начинает воевать с самим собой.
У каждого человека должна быть цель. Но при этом сам человек должен быть достоин цели.
Стоит ли думать о смысле жизни, если в ней его нет?
Многим почему-то нравится примерять на реалии этого мира фантазию авторов книг.
Человек без тайны – как пустая тарелка: смотришь в нее, а слюноотделения нет.
Природа дает столь долгий период взросления человеку для того, чтобы родители и дети могли привязаться друг к другу. Это делает людей сплоченными и потому – сильными. Совместные узы – самые крепкие. Они связывают даже людей, ненавидящих друг друга.
Иногда мне кажется, что родители родили меня не для того, чтобы я радовался жизни, а для каких-то других, своих целей.
Думаешь, мне так уж нравится поучать? Никому из родителей не нравится читать нотации детям. Все мы хотим разговора на равных со своими детьми. Но он не всегда возможен. И это трагедия для родителей, поверь.
Только законченный эксгибиционист может быть хорошим писателем, а прожженный вуайер – благодарным читателем.
– Вы, писатели, наверное, очень счастливые люди.
– Да какое там счастье?! В любой ситуации, где другие просто получают удовольствие, мы ищем тему для сюжета, все к чему-то присматриваемся, оцениваем, прикидываем, прислушиваемся да приглядываемся. Мука!
Я за то, чтобы сила сострадания и понимания была сильнее силы кулака.
Человек не в состоянии полностью познать себя, пока не познает свою – нет, не силу – слабость.
К черту закон! Если законы так правильны и хороши, что же их переписывают-то снова и снова?
Я вам так скажу: плохие дороги в России – не беда, а благо. Чем хуже дороги, тем с меньшей скоростью носятся по ним дураки за рулем.
Помимо перенаселения бессмертие не могло обойти стороной еще одну напасть человечества – войны. Открытие эликсира моментально свело на нет число согласных расплатиться жизнью за чужие территориальные, экономические или лирические аппетиты. «Дураков нет!» – «Нет?» – «Нет!» Вот так лекарство для бессмертия не только спасло людей от смерти, но и покончило с дураками.
Если человек бесталанен, он бесталанен во всем.
Тед оснований винить себя не видел, поскольку винить себя у его поколения считалось дурным вкусом и последним делом.
... большая часть обид наносится не по злости и даже не по недомыслию, а по недоразумению.
Как земля тянет вниз, так небо тянет вверх. И притяженье неба ничуть не слабее притяженья земли.
При правильной постановке вопроса ответ на него дать невозможно.
Раньше рождались поколения, желавшие сделать что-то для человечества. Теперь же – если и делать что-то, то только для себя.
Я, именно будучи критиком, люблю свою родину искреннее оголтелых патриотов, потому что знаю, за что люблю ее, кроме собственно того, что родился здесь.