Это было невозможно предугадать в своих мыслях. Это как представить новый цвет — сколько не представляй, всё равно получится что-то старое, оттенки. А новый цвет — он выше оттенков.
Настоящее всегда здесь, но ты чуть-чуть отстаешь. Обгоняй себя.
Из детства обычно остаётся много ярких воспоминаний. Хорошо, когда эти яркие воспоминания о ярком — ярком солнце, ярком свете… Потому что человек таким и вырастает — ярким.
Рассказчик — автор, наблюдатель, экспериментатор, — чтобы описать хотя бы малую часть жизни, должен сначала полюбить её.
Проза есть пересказанная поэзия.
Оттенки — важнейшая вещь для наблюдателя, они доводят картину до конца. Вот зимой скука, три оттенка — белый, серый и чёрный. Летом лучше — палитра богаче, можно выбирать, долго следить за изменениями. У каждой вещи свой оттенок, но живёт он отдельной жизнью.
Отдаться воле случая — род самопознания. Человек, который постоянно спрашивает благословения у жребия на все свои деяния, в конце концов будет вести себя подобно Богу.
Настоящий героизм — просыпаться утром. Настоящее чудо — просыпаться в том же мире.
Сострадания достойны жрецы. Они не видели и не слышали своего Бога. Они устали ждать его. И свою усталость они величают верой. Как много в их глазах и словах утомленности. И не хотят они принять то, что нет места во всей вселенной, где нет их Бога.
Вера в опредмеченный ад порождена желанием наполнить его неверными.
Некто: Что такое время?
Хабудда: Это интервал между двумя актами восприятия.
Многие живут из-за любопытства, но вследствие праздного скептицизма оказываются на периферии небытия.
Некто: Что такое эго?
Хабудда: Тотальная озабоченность выдуманного я удерживать то, что считает своим.
Рассказ есть наша жизнь, запечатлённая в слове — художественная фотография художественных моментов жизни.
Есть высшая сила, высший центр, высшая школа. Мы все ученики этой школы, но что делать тем, кому надоело быть школьником?
Паузы в шуме — это своего рода музыка.
Оригинальность — война мысли с мыслями о повторе прошлого.
В постоянных поисках мелких выгод ум мельчает.
— А что — дальше?
— Как это — дальше? — переспросил Ткачёв.
— Ну, например, завтра.
— Что завтра? Завтра ничего, а потом — катаклизмы. Значительные, как мне кажется.
Некто: Как найти себя?
Хабудда: Отпусти то, чем ты не являешься.
Любая речь соткана из тишины. Любой объект наполнен пустотой.
Я — властный исполнитель чужой власти.
Сидели долго, нарушая режим, меняя обиход и разворачивая что-то большее, чем жизнь одного человека.
Уже стемнело. Точнее, свечерело. Потому что стемнеть может в деревне, в лесу, в поле, а в городе, к сожалению, ночь светлее дня.
Прошлое — бездна, которая всегда и неизменно, постоянно под нами раскрыта.