Люди больше всего на свете любят наклеить на другого человека ярлык, который раз и навсегда освобождает их от необходимости думать.
— Хочешь сказать, что ты типа гей?!
— Гей, натурал, дебил — зачем же клеить на все ярлыки?
Ранними утрами слова — бесцветнейшие ярлыки.
Я перестала верить в то, что существуют силы добра и зла вне нас. Теперь мне кажется, что добрыми и злыми бывают поступки людей, но не сами люди. Мы можем назвать поступок добрым, если он пошел кому-то на пользу, или злым, если он принес кому-то вред. А люди слишком сложны, на них не наклеишь простых ярлыков.
Иногда мне кажется, что каждый человек говорит на собственном языке, состоящем из его собственных ярлычков и банальностей, и договориться между собой люди не в состоянии, даже если они очень захотят.
Болезням бесполезно сообщать, как они называются.
Я знала, что навешивание ярлыка мазохистки на женщин, чьи партнерские отношения плохи, долго было стандартной практикой в моей специальности и нашей культуре. Такое объяснение самоотрицающего, покорного поведения женщин было удобным, но очень опасным. На самом деле женщины научаются таким моделям поведения очень рано, их постоянно хвалят и вознаграждают за него. Кроющийся здесь парадокс состоит в том, что поведение, которое делает женщин подверженными жестокому обращению, считается женственным и милым. Концепция мазохизма опасна, поскольку она служит оправданию направленной на женщин агрессии и подтверждает, что «женщинам нужно именно это».
Ты ищешь человека, который был бы с тобой, потому что ты одинок. И ты ставишь на нем ярлык — это твой «возлюбленный». Ты хочешь, чтобы все принадлежало только тебе, и ты меняешь своего «любимого» так как тебе хочется... прям как куклу.
Это самое эгоистичное, что может быть в человеке.
— Гопы, быдло… — поморщился я. — Когда навешиваешь ярлык, начинаешь думать, что человек так и будет себя вести. Но ярлык — это всегда обобщение. И тот, кого ты окрестил «гопом», запросто может тебя озадачить.
Мы все категории поиска на youporn. Блондинка, рыжая, брюнетка, миль — то есть мамаша, которую хочется трахнуть, то есть я. Мужчины разбили нас на категории, вбивая слова в поисковой строке. Лила, если бы ты знала, сколько парней набирают на клавиатуре слово «толстушка», ты была бы более уверена в себе. Клементина, а твой приятель, вместо того, чтобы пилить его за то, что он, пардон, делает свои дела по интернету — покажи, что ты гораздо интереснее, чем девица в его компьютере. Если кто-то хочет навесить на меня ярлык «мамаша» или «зрелая», только потому, что у меня морщинки в уголках глаз — ну и пусть. Мы больше, чем любая интернет-фантазия. Ведь в отличие от фантазий мы дышим и двигаемся, мы настоящие.
Если человек разочек оступился, так его всю жизнь долбать будут!
По-вашему, по-мещанскому, если человек — работник торговли, значит, это обязательно вор и взяточник?
— Вы доктор?
— Да. А ты — няня, а она — стерва. Как нам, девушкам, жить дальше, если мы будем друг другу ярлыки навешивать?
Такова жизнь девушек.Люди осуждают тебя за внешность, за то, что о тебе говорят. Они вешают на тебя ярлыки.
Мне кажется, мальчики сами определяют себя. Выбирают себе облик, за которым могут спрятаться большинство мальчиков.
Думаю, некоторые из них понимают, каково это — бояться, чувствовать, будто мир повесил на тебя ярлык, с которым ты должна жить всю оставшуюся жизнь.
Все девочки сталкиваются с этим, но далеко не все мальчики.
Мы ожидаем, что на нас навесят ярлык и мы сами с этим справляемся.
Люди навешивают ярлыки, чтобы облегчить себе жизнь. Не страшно, но кто ты, надо решать самой. Нужно опровергать чужие ожидания.
— Коннор взбесился, потому что я не сказал, что я гей. Не понимаю, почему я должен как-то себя называть?
— Я понимаю, твое желание — не загонять себя в рамки. Но здесь сила в ярлыках, понимаешь? Когда я был в «Girls United», большинство девушек отказывались называть меня «он». И мой ярлык — то, что помогло мне пройти через это. Мой ярлык привел меня в ЛГБТ-дом, где я просто могу быть... собой. Без вопросов. Я не говорю, что надо вешать на всех ярлыки. Но иногда они помогают... заставляют чувствовать нас не такими одинокими.
— Слушай, давай начистоту. Меня не волнуют ярлыки, кроме ярлыков на шмотках, которые я ворую.
— Не знаю, Сантана. Думаю, нам нужно с кем-то поговорить. Ну, со взрослым. Наши отношения меня здорово смущают.
— Тебя даже завтрак смущает.
— Да, иногда он сладкий, а иногда соленый. Если съесть завтрак в обед, что это будет?
Посмотрим правде в глаза. Жить проще, когда читаешь ярлыки. Например, не сушить в сушилке или употребить до прошлой недели. Всё, что мы надеваем, всё, что мы едим — у всего есть ярлыки. Это же относится и к людям. И в этом весь подвох с ярлыками. Иногда они рассказывают всё, что нужно, но чаще всего, они лишь маленькая часть истории. Повесив свой ярлык на человека, можно всё испортить. На деле, всё не так просто, как на ярлыках, которые мы создаём.
На нас навешивают ярлыки, метят нас, разделяют, пока мы подобно призракам не начинаем вторгаться в жизнь других людей, но мы вправе снять с себя ярлыки.
Ярлыки, которые вешают на людей, еще не являются аргументами.
Вешать ярлыки – это так ограниченно.
Невежда — это человек, который не знает того, что вы только что узнали.
Зрителю и ярлык скормить можно.
Весь мой ужас в том, что я абсолютно нормален. У меня нет завихрений в психике. Я не подвержен депрессиям, я не знаю, что это такое, понимаете? Но я не оптимист такой вот жеребячий. Я абсолютно заурядный человек. Я сам всё время на себя удивляюсь, почему я тем не менее смог вообще целой нации навесить на уши ярлыки?
Количество секса в жизни девушки не является основанием наклеивать на нее ярлык, словно на банку тушенки.
У Авраама Линкольна была любимая загадка: «Сколько лап у собаки, если хвост мы назовем лапой?». Большинство слушателей говорили, что пять. Тогда Линкольн отвечал:
«Нет, их по-прежнему четыре. Названный лапой хвост — еще не лапа».
Я считаю, что фанаты очень вредят себе, когда они называют определённые поджанры «настоящей вещью», а всё остальное – «позёрством». Лучше просто говорить, что нравится, а что нет. Все эти ярлыки «настоящее» указывает на крайне ограниченное мышление.