— Враг моего врага — мой друг.
— Это высказывание приписывают арабскому принцу, которого предали и убили собственные подданные.
— Я люблю его. И я должна его убить!
— Кажется, она нашла надёжным способ обеспечить верность мужчины. Интересно.
Наука говорит: «Мы должны жить!» — и ищет способы продления жизни.
Мудрость говорит: «Мы должны умереть!» — и ищет, как это сделать лучше.
— Разве тест — не обман? Вашу программу переиграть нельзя!
— Вы исключаете сценарии, в которых победа невозможна.
— При любом сценарии победа возможна.
У безумия нет ни смысла, ни причины. Но у него может быть цель.
— Я рад, что вы одобряете это.
— Я не одобряю, я понимаю.
Виджер обладает знаниями всей этой вселенной. И всё же, при всей его чистой логике, Виджер пуст, холоден. Никакой загадки, никакой красоты... Это простое чувство *сжимает руку Джима* недоступно пониманию Виджера. Нет смысла. Нет надежды. Джим... нет ответов. Он задаёт вопросы: «Что, это всё? Всё, что я есть? И что, больше ничего нет?»
Звездолет Федерации есть осязаемое проявление упрямой убежденности человечества в том, что жизнь не лишена смысла.
Хан Нуньен Сингх – самый опасный противник, с которым приходилось сталкиваться Энтерпрайзу. Он умён, беспощаден и без малейшего колебания убьёт каждого из вас.
– Спок, мой визор сдох, лечу вслепую.
– Капитан, без компаса на визоре попасть в нужную точку математически невозможно.
– Спок, если вернусь, обязательно поучу тебя манерам.
— Я буду счастлив сопровождать вас в составе десантной группы.
— Ты? Счастлив?
— Я попытался выразить свою мысль более привычными вам словами.
— Я хочу, чтобы ты знал, почему я не мог позволить тебе умереть. Почему я за тобой вернулся.
— Потому что ты — мой друг.
— Скажите, что всё получится.
— Я не обладаю для этого ни информацией, ни уверенностью, доктор.
— Умеете же вы утешить...
— В словах доктора есть логика.
— Не надо со мной соглашаться. Мне от этого не по себе.
— Бросив меня, вы значительно увеличите шансы на выживание, доктор.
— Это чертовски благородно, но даже не обсуждается.
— Вам необходимо найти выживших членов команды.
— Так ты не обо мне заботишься?
— Конечно о вас. Я думал, моё уважение к вам очевидно... Диалог, который мы вели все эти годы, был...
— Не продолжай. Я всё понял.
— Капитан, поступило распоряжение от командования. Мы должны немедленно возвратиться в док... для выхода из эксплуатации.
— Если бы я был человеком, думаю, я ответил бы им: «Идите к чёрту!» ... если бы я был человеком.
— Вы, кажется, не поняли, Спок. Он [Кирк] имел в виду, что полагается на вашу догадку больше, чем на чьи-либо факты.
— То есть, это был комплимент?
— Он самый.
— Тогда я постараюсь угадать как можно лучше.
— Мы должны помочь Чехову.
— Это будет логично, мистер Спок?
— Нет. Но это будет по-человечески.
— Мой отец говорит, что ты был моим другом. Ты вернулся за мной.
— Ты сделал бы то же самое для меня.
— Почему ты это сделал?
— Потому что нужды одного оказались важнее нужд многих.
— Почему же ты послал Кирка? Только ты мог открыть мне истину.
— Вы были нужны друг другу. Я не мог лишить тебя радости совместных открытий. Ваша дружба окажет на вас влияние, которое трудно сейчас представить.
— Коммандер, я к вам.
— Да, лейтенант.
— Я была в числе ваших лучших студентов?
— Разумеется.
— И разве я не показывала исключительную слуховую сенситивность, и я цитирую: «Беспримерные способности к определению звуковых аномалий во время тестов на передаче?»
— Показывали, да.
— Вам было известно о моем желании служить на корабле Энтерпрайз, но я получила предписание на Фаргут!
— Я хотел избежать даже намека на фаворитизм.
— Меня назначат на Энтерпрайз.
— Я полагаю, вы правы.
— Куда полетим?
— Полагаюсь на ваш здравый смысл.
Я действительно запретил себе любые чувства, осознав, что моя жизнь конечна. Когда умирал адмирал Пайк, я слился с его сознанием и почувствовал то, что чувствовал он в момент ухода. Ярость. Замешательство. Одиночество. Страх. Я испытывал схожие чувства, только сила их была экспоненциально больше, в тот день, когда была уничтожена моя планета. Я решил, что больше не хочу их испытывать никогда. Ниота, ты ошибочно принимаешь мой отказ от чувств за проявление безразличия. Я уверяю тебя, все обстоит ровно наоборот.
— Спок, какого чёрта вулканский минерал делает здесь?
— Лейтенант Ухура носит амулет из Вакайи, который я подарил ей в знак моего уважения.
— Ты подарил радиоактивное украшение?
— Излучение безвредно. К тому же, позволяет легко его обнаружить.
— Ты подарил девушке устройство слежения?
— С иными намерениями.
— Хорошо, что он меня не уважает.
– Мне страшно, Спок. Помоги мне побороть страх. Как ты избавился от эмоций и чувств?
– Я не знаю. Но они возвращаются.
— Вы так и не смогли постичь главную цель теста.
— Просветите ещё разок?
— Познакомить студента со страхом. Со страхом необратимой смерти. Научить его принимать этот страх и сохранять контроль над собой и экипажем. Этим качеством должен обладать каждый капитан.
— Я бы процитировал устав, но, думаю, вы его проигнорируете.
— Видишь, мы уже понимаем друг друга.
— Скажи мне, Спок, а что мы будем делать после того, как пожарим зефир?
— Съедим его.
— Хотите сказать, адмирал нарушил все положения лишь потому, что захотел использовать в своих целях ваш интеллект?
— Он хотел использовать мою свирепость. Один интеллект на войне бесполезен.
Капитан не может обмануть смерть.
— Лакаи и Биел могут думать только о своей ненависти.
— Вы думаете, у них больше ничего не было?
— Нет. Но это всё, что у них осталось.
— Умирать душой вместе с ближним... неужели вы нам такого пожелали бы?
— Может, тогда ваша история была бы менее кровавой.
Корабль держится в том числе на преданности одному человеку. Её ничем не заменишь... и его тоже.
Компьютеры эффективнее, чем люди, но не лучше.
— Вы в библиотеке?
— Нет, мы в пустыне с арктическими характеристиками...
— Здесь холодно!
— Поздравляю, капитан. Блестящее проявление логики.
— Вы думали, я на это не способен?
— Да, сэр.
— Спок, я пока ещё не слишком много знаю о трибблах, но я обнаружил одну вещь.
— Какую, доктор?
— Они мне нравятся... больше, чем вы.
— Похоже, в вас всё больше и больше человеческого.
— Не вижу смысла стоять здесь и выслушивать оскорбления.
— Хорта — чрезвычайно разумное и чувствительное животное с безупречным вкусом.
— Потому что вы ей понравились?
— Знаете, капитан, моя скромность...
— ... не выдерживает близкого рассмотрения, мистер Спок.
— Капитан, советую Вам прекратить попытки. Не рискуйте кораблем ради меня.
— Заткнитесь, Спок, мы вас спасаем!
— Что ж, спасибо, капитан Маккой.