Утро холодное, мокрые улицы -
сердце скучает по прежней весне.
Выпрямить спину и не сутулиться
что-то мешает сегодня мне.
Как бы срастись нам? Как бы нам встретиться?
Город застыл: ни людей, ни машин!
Сердце уже ни на что не надеется,
будто закрыто на карантин.
Хочется жизни обычной! Обыденной!
С книжкой в трамвай, и гонять по Москве.
Хочется выползти/ выбежать/ выйти нам,
спать до рассвета в весенней траве.
Кофе в ладони и свежую булочку
взять у кондитера, сесть на скамье!
После, свернув, на любимую улочку,
видеть как все улыбаются мне!
И, нагулявшись, вернуться к полуночи.
Вместе с тобой. И до самой зари
робко молчать о волнительном будущем,
чувствуя свет, проходящий внутри.
Говоришь:
— Ты мне не жена.
Мой ответ тебе прост и тих:
Если я тебе не нужна -
не воруй меня у других.
Жизнь меня не учит. Я – дурак.
Я наивен, как в далёком детстве.
От любви до ненависти – шаг.
Я же, рот раскрыв, стою на месте!
Прошлое стоит, как в горле ком:
Всех люблю, с кем время разлучило.
Если бы я звался кораблём,
То его давно бы затопило.
Но на всё способен человек,
Если у него большое сердце;
Я дурак – моё вмещает всех,
Кто хоть раз его коснулся дверцы!
И с собой не справиться никак,
Я люблю в пожизненные сроки.
От любви до ненависти – шаг,
Но мои не слушаются ноги.
То стоят, а то спешат назад,
Новых по дороге подбирая;
Я – дурак,
Но сказочно богат,
Чувствами, не знающими края.
Встреча случайная – гром и град!
«Как ваше имя? Отчество?»
Чья-то трагедия – это ад.
Моя – одиночество.
Осень застала меня врасплох
Ты – мой последний шанс.
Чья-то религия – это Бог.
Моя – это вера в нас.
Руку подай мне и ляг на грудь.
Все расскажи мечты.
Каждый путник свой ищет путь,
Мой, безусловно,
Ты.
А без разницы чем все кончится;
Мне по-нраву любой финал.
Только знаешь, мне очень хочется,
Чтоб ты все обо мне узнал.
Я уже перестала ссориться
С этим сердцем пустым и каменным.
Но ты знаешь, мне очень хочется,
Чтоб его хоть немного ранили.
Перед сном все о чем-то молятся,
Я ж у Бога прошу одно;
Ты же знаешь, мне очень хочется
Видеть звезды через окно.
Чтоб томила меня бессонница,
Чтоб сильнее играла кровь.
Ты же знаешь, мне очень хочется
На себе испытать
Любовь.
если нам суждено распроститься – я буду готова.
что, вполне вероятно – мы оба с тобою безумцы!
приготовь для меня напоследок обидное слово,
чтоб не очень хотелось-то мне, уходя обернуться.
не сердись на такое: не будь я готова к разлукам,
то сидела бы дома одна до скончания века.
черт возьми, ты хоть знаешь какая большая наука -
отпускать навсегда уходящего прочь человека?!
не ругай меня, слышишь? все это от сильного чувства!
лишь оно-то меня от тоски и унынья спасает.
черт возьми, ты хоть знаешь какое большое искусство?
быть готовой к потерям, но верить, что их не бывает.
Я научилась говорить, шутя,
О самых грустных мыслях в голове.
тебя хоть там любят? скажи мне не мучай.
тебя хоть там любят? запомни, послушай -
на всякий пожарный, на экстренный случай,
чтоб не было трудно : я вытрясла душу.
чтоб больше не думать и больше не помнить,
чтоб снова тревогой тебя не изранить.
я вытрясла душу в унынии комнат.
— о господи, дай мне короткую память!
тебя хоть там любят? лелеют? целуют?
тебя обнимают? ты счастлив? ты весел?
нет, нет, не печалюсь. нет, нет, не тоскую:
я вытрясла душу в унынии кресел.
не холодно хоть? не грустишь? не измучен?
зима говорят, будет нынче суровой.
на всякий пожарный, на экстренный случай -
я вытрясла душу в унынии слова.
чтоб больше не выглядеть слабой и скучной.
но помни: родных не бросают. не губят.
ну что же молчишь ты? скажи мне, не мучай –
_
тебя хоть там любят?
тебя хоть там любят?..
у нас с тобой будут дети,
и маленький сад на крыше
в самом уютном на свете
домике в сердце Парижа.
у нас с тобой будут горы,
два раза в год, не меньше!
и долгие разговоры,
и неразлучные встречи.
и будет длинной в столетье,
любовь, как в волшебных книжках.
_
у нас с тобой будут дети,
и маленький сад на крыше.
и, запомни, коль ты краса —
если к зеркалу часто бегать,
риски есть потерять глаза.
откуда беретесь вы взрослые, новые,
кто с просьбами, кто просто так «не зачем»?
мой дом окружает стена двухметровая;
на что мне пускать вас в предел этих стен?!