Цитаты персонажа Доктор Эрик Форман (Dr. Eric Foreman)

House doesn't break rules, he ignores them!
          

    
              Хаус не нарушает правила, он их игнорирует.

Проблемы с рамками бывают у тех, кто в них не укладывается.

Терпеть боль ради тех, кто нам дорог. Из-за чего еще мы живем?

— Мальчик просто сдавал экзамен по математике, а затем внезапно его начало тошнить и он перестал понимать, где он.
— Вот до чего доводит математика.

— Работать будете или как?
— После обеда хотел слегка кого-нибудь полечить.

«Говорю то, что думаю» и «сволочь» — это синонимы.

— Простите, что прерываю процесс подрыва моей репутации скучной врачебной фигней...

— Я хочу детей.
— Хм... Эти дети уже, кажется, чьи-то.

— Он, возможно, просто пошевелился, никто не остается идеально неподвижным во время томографии.
— Да, возможно, ему было неудобно, и он передвинул одно полушарие своего мозга в более удобное положение.

— Нужно ей немного помочь, объяснить, как общаться с Хаусом.
— И зачем мне это? Развлекательный момент налицо. Забавно смотреть, как кролик прыгает на циркулярку. Снова. И снова.

— Вы когда-нибудь слышали про Клятву Гиппократа?
— Та, что начинается со слов «не навреди», а затем сообщает нам «никаких абортов, никаких соблазнов и абсолютно никаких разрезаний тех, кто существует под камнем»? Как-то прочитал. Не впечатлило.

— Принесите мне трусики Лизы Кадди. Я не шучу. Трусики. Кадди. Сейчас.
— Именно так я получил свою работу.

— Статистика министерства юстиции показывает, что расовые предрассудки влияют на определенные меры наказания. Черным обвиняемым выносят приговор в десять раз чаще, чем белым.
— Но это же не означает, что надо совсем отказаться от смертной казни. Просто нужно убивать больше белых.

Я бы мог всю ночь стоять с бумбоксом у тебя под окном, но ты сказала, что не любишь музыку 80-х.

— Я не буду вламываться в дом к начальнику.
— Я твой начальник!
— Но ее (Кадди) я боюсь больше.

Ложь является следствием лажи...

— Хочешь понять ход его (Хауса) мыслей?
— Да, но резать себе ноги или становиться наркоманом мне не хочется.

— Разве плохо иметь кого-то в ожидании сильных чувств?
— Люди, избегающие настоящих отношений, понимают всю их серьезность.
— Зачем попусту тратить жизнь, пока в ней нет настоящих чувств? Любовь есть, но пока она где-то далеко, займемся сексом.

Терпеть боль, чтобы сделать что-то хорошее для небезразличного тебе человека, — разве не в этом смысл жизни?

— Не смей трогать и рассматривать наши вещи, включая еду. Только занимаешься и спишь. И до экзамена я с тебя глаз не спущу.
 — Отлично, в таком случае, я приеду завтра.
 — Вопрос стоит не только о твоём будущем, но и моём: если ты не сдашь, я тебя убью.

— Превращать лечение в игру — безумие!
— Ты не видишь дальнюю перспективу.
— Какую перспективу? Как мы засовываем пациента в пакет?
— Нет, если мы ошиблись, умрёт он быстро. Дальняя перспектива — выбрать в команду лучших, и тогда все сэкономленные пакеты пригодятся для покупок в магазине.

— А разве мы стали врачами не для того, чтобы лечить пациентов?
— Нет, мы стали врачами для того, чтобы лечить болезни.

—  Сама жизнь. Секс. Всё, что может передаться через кровь, может передаться через секс.
—  Сонная болезнь от секса?
—  Случаи известны.
—  Я в этом не сомневаюсь, разве что вы говорите о том, что надо слетать в Африку и заняться сексом с мухой цеце.

— Золотистый стафилококк?
— Стафило?... Господи помилуй!
— Ты не надевал перчатки, когда прикасался к нему.
— [Хаус отодвигается от Формана] Да я уверен, с тобой все будет хорошо! Значит, вы делаете лабораторный анализ образца, ты рыцаря под карантин, антибиотики внутривенно, ты... ко мне не подходи.

— Бактериальный вагиноз во рту симулировать нельзя.
— И где ж побывал его рот?
— Говорит, орального секса не было больше года.
— Эгоист хренов!
— Да он вообще ни с кем не был. Год назад его подружка бросила, а потом он опять попал в Ирак.
— Эгоистка хренова!

А ничегонеделание — это не план, это отсутствие плана.

— То есть нужно перепроверить восемь лет записей в его карте из-за этого хрипа?
—  Неплохо. Зовите, как закончите.

Наркотикам все равно, сколько тебе лет.

— У нас проблема.
— Хромая?
— Пусть ведёт два дела. Чем это плохо?
— Где два дела, там три, где три — там четыре. Затем он займётся животными, духами, потом духами животных...

— Золотистый стафилококк?
— Стафило?.. Господи помилуй!
— Ты не надевал перчатки, когда прикасался к нему.
— [Хаус отодвигается от Формана] Да я уверен, с тобой все будет хорошо! Значит, вы делаете лабораторный анализ образца, ты рыцаря под карантин, антибиотики внутривенно, ты... ко мне не подходи.

Ты спасешь больше людей, чем я. Но я постараюсь убить меньше.

Донор —  восемнадцатилетний студент, праздновал с друзьями начало учебного года, сел на мотоцикл и «пошёл» на органы.

— У вас нет никаких оснований считать, что это отравление.
— Будет клёво, когда я окажусь прав.

—  Четырнадцатилетняя девочка, приступ за приступом!
— Четырехлетний мальчик. На «ты» со смертью.
— Больной пять лет, как скончался.
— Никто и не говорил, что он жив. А ставить диагноз посмертно куда интересней.

— Я не такой как вы, Хаус.
— Согласен, ты не хромаешь.

Самое прекрасное в братьях то, что даже несмотря на наши ошибки, они все равно нас любят.

Даже не знаю, чем ты их покоряешь. Своей безобидностью, самоуничижительным юмором или все же подливаешь рогипнол?

— Мне нужна шлюха!
— Да ты вроде и сам справляешься...