— А вы знаете, что у вас аппендицит?!
— Какой аппендицит?! У меня нога сломана! Не видите?
— Как будто при сломанной ноге у вас не может быть аппендицита! Обнаглели эти больные…
— Вам стоит на это взглянуть. Ну и какой диагноз вы поставите?
— Хм.
— ...
— Мнэ-э... кожа да кости. Отощал, пока ждал свой ужин. В этой гостинице ужасное обслуживание. Не рассчитывайте на чаевые, юноша!
Если поступает человек со стенокардией, его посылают на 3 буквы: ЭКГ!
Если я не буду слушать, то не узнаю, что скажет врач, и тогда, может, это не сбудется.
Врачи ошибаются, если диагноз ставит Господь.
Все мы сумасшедшие, только не всем нам диагноз поставили.
Ну, судя по вашим жалобам, у вас, возможно, малярия, лептоспироз, гепатит A, B, C, D, E, острый описторхоз, инфекционный мононуклеоз, синдром Жильбера, аскаридоз, иерсиниоз или просто отравление ядами.
Узнать свой диагноз отчасти бывает даже полезно. Наконец-то всё, что было не так, названо по имени, тебе подтвердили, что ты не лентяйка, не дрянная девчонка, а больной человек. <...> Кроме того, поставленный диагноз иногда даёт тебе надежду на то, что кто-то займётся тобой и твоими проблемами.
— Сифилис. У вас у всех сифилис.
— Он простудился, да и только.
— Нет, вам нужно лечение, интенсивное лечение здесь, в больнице, сейчас.
— Да у меня забот полон рот. Может дадите нам чего-нибудь?
— Я могу дать вам лопату, чтобы вы выкопали три маленьких могилы.
Диагноз – врачебный прогноз болезни, зависящий от наполненности пульса и кошелька пациента.
Одна из самых распространённых болезней — ставить диагноз.
Быть созданными друг для друга – это диагноз.
— ... Я улыбаюсь, потому что представляю себе, как выглядят твои кишки.
— Что? — переспросил Роб и рассмеялся.
— У меня клинический диагноз «социопатия». Ты знаешь, что это такое? — спросил я.
— Это означает, что ты фрик, — сказал он.
— Это означает, что для меня ты имеешь не больше значения, чем картонная коробка, — уточнил я. — Ты ничто — мусор, который пока никто не удосужился выбросить.
— Насколько это серьёзно? Почему Вы мне не рассказали?
— А что рассказывать? Ты же знаешь. Первую серию собрали кое-как всего за 14 месяцев. Тогда не было времени думать о защите от радиации. Я провёл больше десятка боев. Какое-то время врачи ничего не находили. Ну, а затем, меня отправили в Токио. Я закончил тот бой в одиночку, но три часа я подвергался облучению. Мне сказали, что если я ещё раз выйду на Егере, то живым не вернусь. Мы с тобой — единственные, кто смог биться в одиночку. Поэтому я тебя и нашёл.
За приступами интересно наблюдать, а не диагностировать их.
— Четырнадцатилетняя девочка, приступ за приступом!
— Четырехлетний мальчик. На «ты» со смертью.
— Больной пять лет, как скончался.
— Никто и не говорил, что он жив. А ставить диагноз посмертно куда интересней.
Легче бывает поставить больного на ноги, чем поставить диагноз.