Но ты слишком хороша для него. Ты слишком хороша для каждого, кто не любит тебя.
Птички поют джаз, от фонтанов за милю несёт свежестью, из окна первого этажа торчат чьи-то загорающие пятки. Вот оно, лето!
Наверное, я очень несправедлив к людям, ожидая от них логического мышления и быстрой сообразительности.
Она читала книгу «Искусство соблазнять женщин, или Курс начинающего Казановы» и обливалась слезами от смеха.
Наш первый шаг был к койке. Мы просто изголодались: она — по мне, я — по сексу. Какая гармония!
Зачем нас понимать? Это слишком сложно. Нас надо просто любить и заставлять в это верить…
Что-то подобное со мной уже было, когда я выбирала платье для выпускного бала по цвету к только что купленным туфлям, а туфли до этого — по цвету к новым трусам! Женщина — гений последовательности…
Обычно женщина больше всего ненавидит того мужчину, которого больше всего любила.
— А почему ты уверена, что она тебе откажет? А вдруг нет?
— Я боюсь правды. А молчание всегда оставляет мне надежду и возможность выбора.
Какое вам дело до моей ориентации? Вам-то всё равно ничего не светит.
Когда слышишь действительно хорошую песню, часто кажется, что ты её где-то уже слышал, хотя она может быть написана буквально вчера. Я верю, что это отзывается душа. Происходит некое дежавю, то есть правильнее сказать «дежа антандю» (уже слышанное) . И это чувство очень тёплое и приятное. Ностальгия по тому, чего не было, но очень хотелось бы пережить.
По сути, любовь живёт, пока жива надежда на взаимность. Чёрт, и на что я надеюсь?..
Я тебя ненавижу
За то, что люблю.
От любви до ненависти один шаг. И обратно — тоже.
С ненавистью смириться можно, но с насмешкой — никогда.
— Хочешь сделать какой-то минимум — не ходи в цирк, где животных калечат физически и ломают морально, не ходи в зоопарк, где животные безвинно сидят в тюрьме; не фотографируйся с маленькими зверятами-фоторабами, которые выдерживают лишь сезон, а потом их убивают. Не будет спроса — не станет предложения. Я уже молчу про охоту и рыбалку. Взять бы такого охотника да в лес без ружья…
— Ты опасна для общества.
— А общество опасно для планеты. Такая вот у нас цивилизация.
Мудрость — это чувство момента, когда стоит смолчать, а когда — гаркнуть.
Молодость — это так стремительно: ты не успеешь поумнеть, как уже стареешь...
— Я уже не ребёнок.
— Нет, ребёнок! Сколько тебе лет, кстати?
— Восемнадцать. Через месяц будет девятнадцать.
— Девятнадцать? Да как тебе не стыдно? — возмутилась бабушка.
— А что я такого сказала?
— Если уж ты не ребёнок, что тогда про меня говорить?
Женщине иной раз и впрямь полезно прикинуться дурочкой (иногда для этого даже не надо прикидываться!)
— Поймите, детка. У меня беда.
— Какая?
— Мне двадцать девять лет.
— И всё-таки путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, а вовсе не через то место, на которое полагаются современные девушки.
— В таком случае я бы оставила тебя голодным — всё равно мы только друзья!
От отчаяния теряю совесть и пытаюсь списать.
Каждой женщине следует быть ведьмой,
А сукой она быть просто обязана.
От излишней похвалы талант мельчает, затирается.
Самое отвратительное — это заболеть в чужом городе, где ты никому не нужен.
Ужасно быть нищей в манящем Париже. Ужасно, как нигде. Париж — красивый лицемерный город, который улыбается тебе, если ты богат, и брезгливо отворачивается, если беден.
Жалеть себя — тоже проявление эгоизма.
— Нельзя быть таким эгоистом.
— А кто такой эгоист?
— Это человек, который живёт в гармонии с собой, создавая дисгармонию вокруг.
— Ты курила?!
— Немножко.
— Не понравилось?
— Не-а!
— Счастливая…
— Вы курите?
— Я что, так плохо выгляжу?
Жаклин говорит, что у меня гормональный дисбаланс. А я уверяю, что это любовь…
— Солнце сияет, речка полна,
Значит, пришла к нам снова…
— Хана!
Больше всего меня раздражают глупые шутки и слишком серьёзные люди без чувства юмора.
— И с каких это пор мы с тобой встречаемся?!
— Со следующего года точно будем.
— Знаешь, иногда соблазну лучше поддаться хотя бы потому, что он может уже не повториться.
— Это Уайльд сказал?
— Это я тебе говорю.
Ты мне очень нравишься. Но я так не люблю с тобой разговаривать!
Людям приходится врать, потому что никто не удовлетворяется молчанием.
Сегодня мне исполнилось двадцать лет, а я пока ничего толком не сделала — только натворила.
Когда мы въехали в Париж, Марк свернул на Ледрю-Роллен.
— А может, через «золотого мальчика» поедем? Так быстрее будет.
— Какого ещё «мальчика»? — не понял он.
— Ну я так колонну на площади Бастилии называю.
Марк чуть руль не выпустил от смеха.
— Чего непонятного? — рассердилась я. — Там же наверху мальчик золотой стоит!
— Во-первых, мальчик — бронзовый, а во-вторых, это Люцифер с факелом.