Привет, мам. Знаю, что слишком часто названиваю... Ты, наверное, занята. Знаешь... Интервью прошло не очень хорошо, и... Я не знаю. Смогу ли я хоть что-то изменить? Я понятия не имею, что я делаю. Твой совет мне правда не помешал бы, мам. Наверное, папа был прав на мой счёт. Ладно, мне уже пора идти. Люблю тебя.
Самое страшное в преисподней — понимать, что её врата работают только на вход.
Можно привести коня к водопою, но нельзя заставить его пить.
يمكنك أن تجعل الحصان إلى الماء ولكن لا تستطيع أن ترغمه على الشرب.
— Если выбор меньше чем из трёх, то это не выбор а шантаж.
— Интересно. А иногда кажется, что выбора совсем нет. Это только видимость?
— Даже если вас проглотил дракон — у вас минимум два выхода.
И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
— Если вам так плохо, поделитесь этим со своими друзьями, с близкими, посоветуйтесь, найдите решение, но — нет, проще устроить свинство. Утопить ваше общее чувство вины...
— Я не понял, в чём я виноват?!
— В том, что ты — кретин.
— Ты будешь ответственен за мою смерть, сволочь!
— Нет. Меня заставили люди сверху, винить надо 340 человек, а не меня.
Дело в том, что жизнь на самом деле убога. И стоит однажды произойти чему-то действительно большому... Все изменится. Дальнейший мир станет пустым. Пустота будет ползти изо всех щелей, лезть на плечи, сдавливать горло, жить в тебе каждую секунду. И этого уже не исправить. Ничем. Никогда. Даже если однажды обнаружишь самого себя — тем самым большим событием, меняющим уже чужие жизни. Ты то понимаешь, что это от безысходности. Ты это понимаешь, ты отчаянно притворяешься повседневным зайчиком, но жизнь отныне и до конца остается убогой.
Ты искала новых идей для своей книги, ты искала вдохновение, и вот по своей вине ты оказываешься в безвыходной ситуации.
Мне не особенно нравятся мои жизненные тупики, но лабиринт в целом производит приятное впечатление.
Тогда-то Жирный и начал сходить с ума. В то время он этого не знал, но его втянули в отвратительную психологическую игру. Выхода не было.
— Слушай, я знаю, что ты обо мне думаешь: богачка несчастная, жизни не нюхала, что она может знать о несчастьях?
— Нет, нет, я думал: что же должно было случиться, чтобы эта девушка не оставила себе другого выхода?..
Помирать, лев, пора, вот что! А что там, браток, канителить-то? Взял бы да издох! Ждать-то ведь нечего!
В наших делах у ямы дна не бывает.
Начатое нужно доводить до конца. Таковы правила. Если задание тяжёлое, не значит, что его можно заменить.
Я не мечтала, когда они сказали мне, что ты ушла,
Я была в ясном сознании и чувствовала, что они должны быть неправы,
Как ты могла меня покинуть, когда клялась, что останешься со мной?
Теперь я заперта внутри кошмара, каждый грёбаный день. Это как кино, но без счастливого конца,
Каждая сцена темнеет, и не нужно притворяться,
Эта маленькая сказка, похоже, не собирается закончиться хорошо,
Не будет рыцаря в сверкающей броне, что пробудит меня от зачарованного сна.
Я всегда знал, что выход — это мнимость. Там, снаружи, нет ничего хорошего. Только ужас, хаос и мрак.
Как безвыходно всё. Бросить бы всё, продать, уехать далеко — на солнце, и жить совершенно иначе.