— Могу я позволить себе нескромный вопрос, мадам?
— А они существуют... в наше время?
Сам я к лгунам отношусь с пониманием. Женщина, которая не лжет, — это женщина без воображения, а такие женщины мне не симпатичны.
– Не понимаю, почему собаки недолюбливают почтальонов? – удивлялась горничная.
– Чего тут непонятного? Вполне естественная реакция, – объяснил Пуаро. – Собака тоже соображает. Она по-своему умна и делает свои выводы. Одним людям разрешается входить в дом, другим нет. Собака это быстро улавливает. Кто часто пытается проникнуть в дом и по нескольку раз в день звонит в дверь, но его никогда не впускают? Почтальон. Значит, он нежеланный гость с точки зрения хозяина дома. Его не впускают, а он снова приходит и снова звонит, пытаясь проникнуть внутрь. Вот собака и считает своим долгом помочь хозяину отделаться от непрошеного гостя, а если надо, то и укусить. Вполне логично.
— Я только что думал...
— Очаровательное занятие, мой друг. Не гнушайтесь им и впредь.
Не открывайте своего сердца для зла, мадемуазель. Впустив его туда, вы уже не сможете повернуть назад.
Все претерпевают изменения, мадам. Это правило, от которого никто не отклоняется.
Вы слишком высокого мнения о моих способностях, Гастингс, это очень трогательно. Но разве вы не знаете, мой друг, что душа каждого из нас — это тайна за семью печатями, это лабиринт конфликтующих эмоций, страстей и склонностей. Mais oui, c'est vrai. Можно делать сколько угодно предположений насчет того или другого человека, но в девяти случаях из десяти обязательно ошибешься.
От любви до ненависти один шаг. И если вы однажды полюбили, то ненавидеть потом будет проще, чем оставаться равнодушным.
Если бы вы не умели разом убивать двух зайцев, вы не были бы политиком.
Желание убить ещё не преступление.
— Конечно, если бы мы были в Чикаго, я бы нашла кого надо, и моего супруга прикончили бы, а здесь, в Англии, вы, как видно, не держите наемных убийц.
— А здесь, в Англии, мы считаем, что каждый человек имеет право жить, — сказал Пуаро улыбаясь.
Не забывайте, старики, хотя их и считают неспособными к энергичным действиям, тем не менее обладают обширным опытом.
— Она сказала, что не хочет быть невежливой, но что… — вы только послушайте! — что я слишком стар!
Миссис Оливер поспешила его утешить:
— Что вы хотите! Если человеку больше тридцати пяти, молоденькие девчонки считают его чуть ли не полутрупом.
Соблюдение тайны – искусство, требующее многократной и виртуозной лжи, и больших артистических способностей, и умения наслаждаться этой комедией от всей души.
Что она таит в себе? Добро? Зло? Или просто несчастна? Попробуй угадай. Она непроницаема. А может быть, за этой маской вообще ничего нет. Одно бесспорно, друг мой, эта женщина — с огоньком.
Ревность, каким бы неестественным и экстравагантным это ни казалось, почти всегда основана на реальности. Говорят, что клиент всегда прав? Ну, то же справедливо и в отношении ревнивого мужа или жены. Как бы мало не было конкретных доказательств, по существу они всегда правы.
Думать, что преступник совершает безумные действия просто потому, что он безумен, глупо. Безумец так же логичен и последователен в своих поступках, как и нормальный человек, но он опирается на безумную точку зрения.
— У вас есть все необходимое, мадам?
— Да, я запаслась всем. У меня груды бумаги и океаны чернил. И я уверена, у Робина есть джин. Что еще нужно девушке?
— Вы привезли с собой свои чернила?
— Как всегда. Кто я такая без чернил?!
Тем, кто привык только слушать, не так просто говорить самим: они хранят свои горести и радости при себе и никому о них не рассказывают.
— Женщины всегда говорят, что я понимаю их очень хорошо...
— Гастингс, я хотел бы услышать это от них самих.
Человек может упорно трудиться, чтобы, уйдя от дел, обеспечить свой досуг, а затем понять, что он тоскует по активной жизни и прежним занятиям, которые мечтал с радостью оставить.
— Салли сбежала. С этим гадом, Майклом Вейманом.
— И вы думаете, что с ним ей будет хуже, чем с вами?
Мистер Хардман считает, что законы писаны для простых людей, а титулованные особы живут по неписаным законам. Но поскольку мне лично пока не пожаловали дворянство, я, пожалуй, встану на сторону простых смертных.
Порой, Гастингс, я сожалею о своих высоконравственных устоях. Было бы приятно, для разнообразия, попробовать нарушить закон.
Что бы мы ни собирались предпринять, будет совершенно законным [...] Закон допускает обширное толкование.
Убийца, в сущности, есть высший вид игрока, ибо его ставка — не деньги, а собственная жизнь.
Так бывает со всеми людьми. Допустим, я зол на какого-нибудь глупца и говорю сам себе: «Я бы сейчас как двинул его ногой!» Но так как его рядом со мной нет, я ударяю ногой стол, и мысль моя следует вот каким путем: «Этот стол является тем самым глупцом, вот он получил по заслугам!» Если я не очень ушибся, мой жест приносит мне облегчение, а стол от этого хуже не становится.
Характер человека, мой дорогой, не застывает. Он может набираться сил. А может и вырождаться. Каков человек на деле, становится видно только тогда, когда приходит испытание, то есть тот момент, когда вы или устоите на собственных ногах, или упадете.
— Вы знали, что ваш хозяин итальянец?
— Я догадывался, по его горячему нраву.
— Мистер Ретчетт был не тем, за кого себя выдавал. Он — Ланфранко Кассетти, представитель мафии, преступник.
— О... Знаете, мсье, при приеме на работу наниматели требуют у нас рекомендации. А правильнее было бы, чтобы они предоставляли рекомендации нам.
— Пуаро, вы заметили, какой у нее необычный цвет глаз?
— О да, Гастингс! По-моему, этот цвет называется «голубой».
— На это есть много причин, и первая из них та, что черное сменяется красным.
— О чем это вы, Пуаро? — воскликнул я.
— Я воспользовался терминологией рулетки. В рулетке во время игры может долго выпадать черное, но в конце концов шарик остановится на красном. Это математический закон вероятностей.
— Пуаро, вы распекали носильщика, и мы опоздали!
— Не вините себя, Гастингс...
— В жизни иногда случаются просто ужасные вещи... Нужно обладать большой силой духа.
— Чтобы убить себя? Да, пожалуй, вы правы.
— А также чтобы жить, — сказал Пуаро, — для этого тоже нужно обладать силой духа.
Если же этот славный старик решился на самоубийство, думаю, он не стал бы этого делать публично. На такое мог бы пойти только тот, кто начисто лишен такта, а мистер Беббингтон производил впечатление на редкость деликатного человека.
В результате убийства, жертвой является убитый. Но когда Рэтчет убил Дейзи Армстронг, жизнь дюжины людей была нарушена, искалечена, оборвана. Они жаждали справедливости. И надо наконец понять, кто из этих истерзанных душ, кто именно стал убийцей?
– В этом городке я чувствую себя белой вороной. Что касается вас, Пуаро, то вы и вовсе выглядите заморской птицей.
– По-вашему, я похож на иностранца?
– Как две капли воды, – заверил его я.
– Но ведь на мне костюм английского покроя, – задумчиво произнес Пуаро.
Я полностью разделяю ваше мнение относительно сестер Трипп, но тот факт, что они фанатично верят в «Христианскую науку», вегетарианство, теософию и спиритизм, ничуть не умаляет ни одного из этих понятий. Если какая-нибудь дурочка наплетет вам разной чепухи о поддельном скарабее, купленном у какого-нибудь мошенника, то это вовсе не значит, что нужно скептически относиться к египтологии в целом. [...] Многие ученые считают, что необычные явления существуют и им пока не находят объяснения, и дело тут вовсе не в том, что примерещится какой-нибудь мисс Трипп.
— Ах, Гастингс, Гастингс, ну что вам стоит сделать пробор не сбоку, а посередине. Насколько симметричнее стала бы ваша внешность. А усы! Если они вам так уж необходимы, почему вам не завести себе настоящие, красивые усы вроде моих.
Ужаснувшись в душе, я твердой рукой взял у него записку и вышел.
Такова уж природа человека. Мы с вами знаем людей и не строим иллюзий относительно наших ближних. Большинство из них не так плохи, но их нельзя идеализировать. Мой успех состоит в психологизме, в вечных «почему» и «зачем» человеческого поведения.
— Что такое «развязная», Гастингс?
— Это означает... девушка такого сорта, чей сорт не лучше, чем должен быть... что-то в этом роде.
— Не лучше чем..?
— Именно.