Ведь совершенно не важно, как ты выглядишь, все равно найдется человек, который считает тебя самым прекрасным существом на свете.
Забавно получается: многие живут рядом с человеком и не замечают, в какой момент они начали любить его.
В Бога я верю, но сомневаюсь, что надо сходить с ума, пытаясь доказать это.
Нет, не смерти она боялась. Она боялась жизни, которая стала напоминать ей серую комнату ожидания в отделении реанимации.
И вот что еще я вам скажу: нельзя предаваться унынию, от этого уж точно заболеешь.
Если и есть на свете такая штука, как абсолютное счастье, то это ощущение, что ты — в правильном месте.
Невозможно узнать мужчину, пока не поживёшь с ним.
Бог никогда не запирает дверь, пока не откроет другую.
— Эти двое были не дети, а просто катастрофа! — Старушка засмеялась. — Однажды они притащили енота, назвали его Кок. Я могла часами смотреть, как он пытается помыть безе. Перед ним ставили на заднем дворе тазик с водой и давали безе, а он мыл их, одно за другим. Бедняжка никак не мог сообразить, куда они деваются. Каждый раз смотрел на свои опустевшие лапки и страшно удивлялся. Знаете, он едва ли не целую жизнь потратил на попытки вымыть безе. И печенье тоже мыл, но это было не так смешно, а как-то раз даже помыл мороженое.
Если посадить дикого зверька в клетку, он наверняка умрёт, но отпусти его на свободу — и в девяти случаях из десяти он вернётся к тебе.
Странно, иногда сердце продолжает биться, даже когда разбито.
Кто сильнее страдает, тот меньше об этом говорит.
Если вы меня спросите, в каком году такой-то или такой-то женился и в чем была мать невесты, я в девяти случаях из десяти отвечу правильно. Но хоть убей, никак не могу вспомнить, когда же я успела так состариться. Как-то неожиданно все получилось: раз — и уже старуха.
Я слишком молода, чтобы стать старухой, и слишком стара, чтобы быть молодой. Я везде лишняя.
Знаете, забавно получается: начинаешь ценить радости жизни, только когда оказываешься вдали от дома.
Ева позволяла себе самую большую роскошь в жизни — плевать на мнение окружающих.
— ... смелость смелости рознь. Чтобы убить беззащитное животное из ружья двадцатого калибра, большой храбрости не требуется.
— Послушайте, дружище, а как это вам сразу удалось узнать, что стеклянный глаз у него левый?
— Очень просто. Только в левом я заметил каплю человеческого сострадания.
В то утро по пути в приют для престарелых «Розовая терраса» Эвелин поняла, что жизнь её стала невыносимой. Каждое утро, проснувшись, ей приходится что-то выдумывать, чтобы заставить себя встать и начать день. Например, она уверяет себя, что сегодня произойдет что-нибудь замечательное — внезапно зазвонит телефон, и ей сообщат такие хорошие новости, уж такие хорошие… или в почтовом ящике её ждет какой-нибудь сюрприз. Но почта приходила самая обычная, телефон звонил, потому что кто-то ошибся номером, а в дверь стучала соседка, которой понадобилась какая-то мелочь.
Она удивлялась, почему ей приходится жить в теле, которое стареет, ломается и болит? Почему было не поселиться внутри доски? Или в печке? Или в стиральной машине? Куда лучше иметь дело с обыкновенным мастером, с электриком, например, или водопроводчиком, чем позволять врачам тебя трогать.
Что может быть хуже больного мужчины?
Они знали, что их родные лежат в соседней комнате — холодной, лишенной солнечного света — и ждут смерти.
А они сидят здесь, совершенно чужие друг другу люди, в крошечном замкнутом пространстве, вынужденные быть на виду в самый сокровенный, самый болезненный момент своей жизни. Не знают, что говорить, как себя вести. Никакие правила этикета здесь не действовали.
А все же забавно: пока ты маленькая, время на одном месте топчется, а как двадцать стукнет, так и понесется, словно скорый до Мемфиса. Мне иногда кажется, что жизнь как-то мимо нас проскальзывает, ее и не чувствуешь даже.