Каждый человек – автор своей жизни. Что посеешь – то и пожнешь. Для меня очевидна одна вещь: ответственность за все, что с тобой происходит, лежит только на тебе – независимо от того, согласен ты с происходящим или нет.
Я не боюсь провалов. Я боюсь не заметить, что стал посредственностью.
Мне нравится думать, что жизнь способна полностью измениться за несколько часов. Иначе мне было бы скучно жить.
Договориться можно даже с покемоном. В особенности — после героина.
Как доверять внутреннему голосу, если утром, когда тебе надо на работу, он говорит, что тебе надо поспать?
Улыбайся, слушай, соглашайся. А потом делай все, что так или иначе хотел сделать.
Когда я умру, я не хочу попасть в рай или ад. Я хочу остаться на земле и преследовать людей. Включить свет на кухне, когда вы думали, что выключили его. Скрываться под кроватью и схватить вашу ногу, когда она мотается, пока вы спите. Сесть на заднее сидение и появиться в вашем отражении, когда вы ездите один ночью. Быть привидением — звучит забавно!
Каждый раз когда я сообщаю свои планы господу, я слышу, как он смеется глухим утробным смехом.
Я самоотверженно влюблен в честность и стараюсь бороться с ложью во всех ее проявлениях. Поэтому я не могу сказать вам, где я сказал правду, а где — солгал. Ведь в этом случае ложь одержит победу.
Я всего-лишь нью-йоркский чувак, который случайно оказался в Лос-Анджелесе, сделал вид, что он актёр, и ему поверили.
Цены на бензин перестали меня беспокоить в тот момент, когда я пересел на бентли.
Все сводится к тому, во что вы верите. Важно сказать: «Эй, чувак, мы здесь и сейчас, и это хорошо»; просто прошептать сквозь измерения: «Эй, у тебя все будет зашибись».
Очень важно хорошо помнить те времена, когда ты жил в дерьме. Никогда нельзя забывать свое прошлое, каким бы оно ни было. Так что если ты вырос из дерьма — храни воспоминания об этом дерьме всю жизнь.
Детство — это когда ты можешь совершать непростительные ошибки и надеяться, что будешь прощен.
Я хочу верить в то, что космос — это великая любвеобильная исцеляющая сила, которая вращается вокруг нас. Эта сила ошибается, творит кучу жестокостей и зла, но даже в насилии она видит какой-то смысл. По крайней мере, мне очень хочется в это верить. Потому что, если смысла в насилии нет, то, видимо, его вообще нет ни в чем.
Если что-то и приводит в уныние мою семью, то это мои тюремные истории. Но мне ведь больше некому их рассказывать.
Я приехал в Россию, чтобы получить политическое убежище от моих капиталистических угнетателей. Шутка, конечно. А если серьезно, то, наверное, все вы помните историю. Знаете, все мы, американцы, росли с мыслью, что Россия — это зло. Я безмерно рад, что смог убедиться в обратном.
Видимо, мое лицо обезображено интеллектом.
Успех бывает токсичен и часто является причиной возникновения опасных иллюзий.
После сорока мне стало нравиться, когда меня называют придурком. Мне исполнилось сорок совсем недавно. Вроде бы сорок — это не очень мало, и нужно, типа, о чем-то задуматься. Но пока вокруг меня толпы людей за 50, которые творят такие безумные штуки, на которые я не могу решиться в свои сорок три, я ни о чем задумываться не собираюсь.
Понять другого человека — все равно что обнять кактус. Всем нам приходится обнимать кактусы. Важно поверить в то, что это необходимо, научиться находить в этом удовольствие, и однажды, когда тебе будет очень нужно, кто-то обнимет тебя.
Я всегда готов принять на себя вину за все, что творится в радиусе 80 км вокруг меня. Но я был очень рад, что тогда я был трезв, потому что когда я нетрезв, все, что происходит на Земле, может быть по моей вине.
МакДональдс, будучи официальным рестораном олимпийских игр, то же самое, что курение — официальное лекарство от рака.
Чувство долга способно породить столько уродств, сколько не способны породить многие другие вещи с более страшными названиями.
Мне не нужен костюм Железного Человека, я сам — орудие массового совращения.