— Давным-давно, когда человек только появился, а драконы существовали уже много лет, самый мудрый из нас сжалился над людьми. Он собрал всех драконов, и они поклялись до конца дней приглядывать за вами. Когда мудрый дракон умер, в ночном небе появились звезды. Это был драконий рай. Но после смерти не всех драконов допускают туда. Это право нужно заслужить. Иначе дух дракона исчезает, будто его и не было. Поэтому я поделился жизненной силой с умирающим мальчиком, в надежде возродить дружбу людей и драконов и заслужить себе место на небесах. Но моя жертва обернулась грехом.
— Это был ты! Твое сердце бьется в груди Эйнона!
— Да, половина сердца, стоившая мне души. Уже тогда я видел его кровожадную натуру, но подумал, что мое сердце изменит его. Каким же я был глупым.
— Не глупее меня... Всю жизнь я мечтал служить благородным королям. Благородным делам.
— Мечты умирают с трудом, и ты еще долго прижимаешь их к себе, даже когда они истлели.
— Но больше я такой ошибки не повторю!
— Так каким он был, тот дракон, которого ты так ненавидишь?
— У него лишь половина сердца. Но этого хватило, чтобы испортить невинного ребенка.
— Эйнон невинный?! Это он очернил половину сердца!
— Откуда ты знаешь? Ну-ка, отвечай, Дракон?
— Все драконы знаю эту историю. То, что было их надеждой, стало проклятьем! Неблагодарный испорченный ребенок получил великий дар и испортил его!
— Нет, я знал Эйнона. Я был его наставником! Я учил егоправедному пути!
— Значит, он предал тебя, как и того дракона, чье сердце он разбил.
— Я вызываю тебя на бой в третий раз. Слышишь ты, звероящер?!
— Кто?
— Послышалось.
— Ты совсем не похож на дракона.
— Много ли драконов ты знаешь?
— Ты первый.
— Ты наслушалась менестрельской чуши. На самом деле дракон никогда никого не обидит, если не обижать его.
— Ты всю ночь надо мной сидел?
— Да так... думал.
— О чем же?
— О многом. Например, как тебя называть. Придумал тебе имя.
— Ты так говоришь, будто с небес его снял.
— В общем-то, так и есть. Вот там... Знаешь вон то созвездие?
— Очень хорошо знаю.
— Видишь, какой оно формы?
— Да, это дракон.
— Именно. По-научному звучит «Драко», что и означает «дракон».
— Значит, вместо того, чтобы звать меня «Дракон» на своем языке, будешь звать так же на чужом?
— Ты прав. Это глупо.
— Что ты! Я почту за честь быть названным в честь созвездия. На самом деле.
— Что же теперь будет, Драко? Что нам делать без тебя? К кому обратиться?
— К звездам, Боуэн. К звездам.
После того, как Драко принес себя в жертву, Боуэн и Кара правили народом честно и справедливо. То был поистине золотой век света и процветания. А когда становилось нелегко, звезда Драко светила еще ярче, чтобы все знали, где искать помощи.
— Что же теперь, Драко... Как нам быть без тебя, куда следовать...
— За звездами, Боуэн, за звездами...
— Светят ли сегодня звезды?
— Нет. Нет во тьме сияния светлых душ.
— Так намного выгодней, дракон. Жаль, мы не встретились раньше! В мире много золота.
— Надеюсь, однажды ты успокоишься и отпустишь меня.
— Я — рыцарь Старого Кодекса. Мое слово — закон.
— И совесть не терзает?
— Насчет чего?
— Рыцари Старого Кодекса не приветствуют обман.
— Обирать прихвостней Эйнона сам бог велел!
— Так ли это? Если грабишь богачей, страдать от этого будут крестьяне.
— Вся надежда на тебя, Боуэн. Ты должен это сделать.
— О чем ты говоришь?
— Как сердце соединяет меня с Эйноном в жизни, так оно соединяет нас и в смерти.
— Это неправда!
— Ты сам видел, что это правда! Благодаря сердцу у нас общая боль и сила, но источник жизни в моей половине. И чтобы умер Эйнон, должен умереть и я!
— Эйнон мертв.
— Он жив!
— Это не имеет значения. Наши повстанцы ворвались в замок. Живой или мертвый, Эйнон побежден! Мы победили!
— Пока не уничтожено зло Эйнона, это не победа. А для этого ты должен убить меня.
— Нет.
— Однажды ты поклялся, что твой меч будет служить мне, чтобы я звал тебя, когда ты мне понадобишься, чтобы я просил тебя о чем угодно! Выполняй свою клятву! Он идет, чтобы помешать тебе. Бей, пока есть время.
— Ты же последний...
— Мое время пришло. Бей!
— Ты же мой друг.
— Тогда будь мне другом и бей!
— Отдав свое сердце, я принял весь яд, что бурлит в груди Эйнона. Даже боль его смерти должна стать моей.
— Не вини себя в этом. Ты получишь смерть, но не получишь бессмертие.
— Не только поэтому. Я должен был дожить до тех времен, когда человечество не повторит моей ошибки и не воззовет тирании, когда в мире будут те, кто помнит прежние времена... Помнит, что даже во тьме есть свет. Я не вижу, звезды сегодня сияют?
— Очень ярко, милорд. Очень ярко...
— Я три дня могу не спать.
— А я — три недели.
— Я прикончу тебя прежде, чем вырублюсь!
— А я тебя разгрызу.
— Отлично — мы оба погибнем.
— У меня кольчуга от твоей слюны ржавеет, а от дыхания блевать тянет!
— Что же ты хочешь, если между зубов гниют останки старых рыцарей.
— Да, рыцарь, я жажду смерти, но и боюсь ее.
— Почему? Что тебе терять, кроме страданий?
— Мою душу.
— Что дракон может знать о рыцарях давнего кодекса?
— «Его меч защищает беззащитных, его мощь вдохновляет слабых, его язык не знает лжи...»
— Замолчи, я помню. Память — единственное, что осталось. Только и остается помнить. Ничего уже не вернешь.
— Разве ты пытался?
— Неудачно. Я больше не пытаюсь изменить мир. Я пытаюсь в нем прожить.
— По-моему, неспроста этот мир зовут — миром без магии.
— Верно, он таков для неискушённых. Нет, магия тут везде, надо лишь разглядеть.
— Что-то похожее мне внушал мой один давний знакомый...
— Август? Да, я знаю тебя, спасительница. Коль хочешь найти магию — вспомни его науку.
— Главное — верить.
Только никому не говори, а то меня выгонят из профсоюза драконов... Мне нравится чечетка.