Маш, я же вообще не такая, не говно... Ну не для всех, по крайней мере. Хочешь с тобой не буду?
— А... на что я тебе?
— А на всю жизнь!
Работать нужно, работать. Оттого нам невесело и смотрим мы на жизнь так мрачно, что не знаем труда. Мы родились от людей, презиравших труд...
— Да он в тебя влюбился! Ты что, не можешь допустить, что в тебя можно просто влюбиться? Наш возраст сейчас в большой моде, это я тебе ответственно заявляю! <...> Ну позволь себе хотя бы раз в жизни красивую, короткую, ни к чему не обязывающую связь.
— Ты что, Ира! Нет, нет, нет, нет... Об этом не может быть даже речи! Нет, нет! Нет, я вообще не очень понимаю, что это за отношения, когда никто никому ничем не обязан. Нет! Это исключено!
— Вот и живи, живи со своим партизаном в своей землянке. Вот так пройдёт жизнь и никогда не узнаешь, что на свете есть настоящая любовь, настоящая страсть!
Достаточно один раз увидеть искусственную улыбку на лице папульки, чтобы потерять всякое желание увидеть её еще раз. Я сама-то такую улыбку увидела один раз, когда к нам домой неожиданно заявился участковый милиционер. Папулька тогда услышал звонок, весело побежал открывать, распахнул дверь и застыл с улыбкой на лице, увидев за дверью человека в милицейской форме. Папулька же работает директором в довольно крупной частной фирме. А в частном бизнесе, как он говаривал, всегда приходится опасаться властей, милиции и налоговых инспекторов… Так вот, завидев милиционера папулька сбивчиво стал спрашивать, мол, чем обязаны и всё такое, продолжая держать на лице всё ту же приклеенную улыбку. Милиционер насторожился, но объяснил, что пришел по вопросу трупа под нашим окном, который обнаружили ещё летом, когда мы всей семьёй уезжали на отдых.
- А-а-а-а-а-а! — заорал папулька, начав улыбаться уже нормальной улыбкой. — Так вы, товарищ капитан, по вопросу трупа под нашим окном? Ну и отлично! Вот и замечательно! Проходите, пожалуйста, в комнату, не хотите ли чайку, кофейку...
В школе они учились в одном классе, и мамулька никогда не разрешала папульке у неё списывать. Только за деньги (эту привычку она сохранила и сейчас). Поэтому папулька еще с детства научился зарабатывать, чтобы покупать знания. Папулька, кстати, совсем не дурак, просто у него мозги не в ту сторону были направлены, и в обычной школе ему было тесно. А мамулька — наоборот училась в школе прекрасно, после чего закончила институт с красным дипломом, что ей очень помогло в дальнейшей роли домохозяйки.
— А как понять, любишь или нет?
— Если спрашиваешь, значит, это не любовь.
— А что любовь?
— Её сначала познаешь, потом узнаешь... Я когда в библиотеке работала, столько книг прочла, так вот в одной там сказано, «что любовь не завидует, не гордится, всё покрывает… всему верит, все прощает». Так что, если спрашиваешь, не любовь это. Такое не спрашивают, такое сердцем чувствуют.
— Друзья, — закричал Ванилла, — просьба не расслабляться! Сейчас предстоит второй конкурс: репетиция возвращения Сереги домой в четыре утра.
— Это можно не репетировать, — беспечно сказала я. — Я и без репетиции с первого раза попаду в глаз.
— Ну всё равно, мам, объясни мне — какие-такие причины? Ну почему я должна жить с нелюбимым человеком? Только потому что я один раз ошиблась?
— Я... Я хочу, я не хочу, я ошиблась, я знаю, я не знаю. Ты последи за собой.
— Хорошо, я скажу — «мы».
— Да не скажешь ты — «мы». Потому что ты думаешь только о себе. А мы — это я, это он, это другие. Мы — это твой муж, который тебе поверил.
Плохо. Я взял её за руку и подвел к огромному зеркалу.
— Ирина, что вы видите? — мне пришлось перейти на официальный тон.
— Ну-у-у. Я вижу солидного интересного мужчину и... не менее интересную девушку, — старательно стреляя подведёнными глазами, выдохнула Ирина. Её флирт выглядел до того неумелым и детским, что стало жаль ребёнка.
— У кого-то из нас проблемы с восприятием объективной реальности, — жёстко произнес я. — Лично я вижу старого матерого Винни-пуха и маленького Пятачка. Максимум, что я могу тебе предложить, — это купить большой воздушный шарик. Синий или зелёный... Какой хочешь?
Ирина покраснела и вырвала руку.
— Сами вы сви... Пятачок! — бросила девушка и убежала.
Единственное, о чём я жалел, что не сделал этого вчера. Резать надо сразу и без лишних соплей — детьми я не интересуюсь.
— А чем он занимается?
— В последнее время увлекся благотворительностью — помогает
обеспечивать работой государственных служащих.
Гонщик растерялся. Увидев недоумение на его лице, Ирина добавила:
— Он сидит.
— Ты хочешь сказать, в тюрьме?
— Именно это я и хочу сказать.
— Русич? Одной веры мы с тобой, одного Бога рабы.
— Коли раба назовёшь рабом — он или засмеётся, или заплачет. Коли свободного русича назовёшь рабом — он... будет сражаться.
— Не понял тебя, витязь. Страны у нас разные, но небо над нами одно и Бог наш един!
— Мой Бог рабом меня не кличет.
— Мне всё время кажется, что я не в то время родилась...
— А я — не в том пространстве.
Если ты сейчас к ней не вернёшься, ты сделаешь ей очень больно, очень. Она сразу поумнеет, помудреет, станет жёстче. И всю жизнь будет доказывать таким, как ты, что она чего-то стоит.
— А... на что я тебе?
— А, на всю жизнь!
Я выжила отчаянно, ознобно,
легко. Светает. Снег сошел на нет.
Не слышен плач, не ослепляет свет.Глаза пусты, глаза мои беззлобны. Недостающий воздух – чушь, пустяк,
совпал с полночным, непривычным зноем,
А если жизнь моя пойдет не так,
ты мне поможешь. Нас пока что двое. Я выжила… Наверно, не с руки
и не с души такие вот пробежки.
Мы не безумные и мы не чудаки,
нам не к лицу шлагбаумы и стежки... Дождь окропил садовую скамью.
Гром грянул – и пора перекреститься.
Тебе к утру — в работу и семью,
А мне — ходить и говорить учиться.
Именно из-за таких бритых отморозков я не могу спокойно ходить по улицам. Я всю жизнь тряслась как пресмыкающееся, на котором клеймо неудачницы! В школе — очкарик, в институте — лабораторная крыса! А про вас, мужчины, и говорить нечего. Вы просто уверены, что наше место на кухне, подай-принеси. Вот из-за таких вот трусов мы постоянно вынуждены испытывать унижение, так как вы считаете долгом выместить всю свою слабость на женщинах. У меня нет больше времени, чтобы молчать и бояться! Всё! Ясно?!
От ворчанья у мужчины появляются морщины!
— Я уезжаю.
— Далеко?
— Я совсем уезжаю. <...>
— Подожди, Ира! Ира! Ну что ты творишь? Что ты творишь? Подожди, Ира. Ведь я же тебя люблю! Ты мне нужна, Ира! Ты мне нужна!
— Тебе? Почему вы все всегда думаете только о себе?