Однажды почувствовав свободу, ты от нее уже не откажешься.
Мой мир из ничего превратился во все, и я горд за себя. В глазах детей я вижу собственный свет, в их смехе звучит мое счастье. Семья, о какой я и мечтать не смел, – мое благословение. Дети вырастут и станут гораздо лучше меня.
Все мужики — засранцы. Все без исключения. Но, по правде говоря, о женщинах можно сказать то же самое, поэтому единственный выход — найти засранца, с которым ты сможешь справиться.
Да, ты не такая, как я, а я не такой, как ты, но поэтому мы и подходим друг другу. Мы разные, но мы похожи. Однажды ты сказала мне, что я делаю тебя хуже. А ты делаешь меня лучше. Я знаю, ты тоже чувствуешь это, Тесса. Да, я ни с кем не встречался, до тебя. Ты заставляешь меня хотеть быть чьим-то, хотеть быть лучше. Я хочу, чтобы ты считала меня достойным себя, чтобы ты хотела мен так же, как и я тебя. Я хочу спорить с тобой, даже орать, пока один из нас не признает, что мы не правы. Я хочу заставлять тебя смеяться и слушать твои рассуждения о классике. Просто... ты мне нужна. Я знаю, что бываю жесток иногда... хорошо, всегда, но это только потому, что я не знаю, каким еще можно быть. — Он переходит на шепот, глаза дико горят. — Я был таким слишком долго. И я не хочу больше быть таким. С тех пор, как встретил тебя.
— Я люблю тебя. – И это действует на меня так же сильно, как и первый раз.
– Я тоже тебя люблю, – говорю я, и Хардин хмурится.
– Не говори «тоже».
– Что? Почему? – Наверное, он сейчас откажется от своих слов, но внутренне я еще надеюсь, что он не будет этого делать.
– Не знаю… у меня такое чувство, что ты просто со мной соглашаешься.
Когда тебя предают или бросают, это невыносимо, но ничто не сравнится с той болью, когда чувствуешь себя пустым изнутри.
Если бы я знала, что это так больно, если бы знала, что мое сердце разобьют вдребезги, а потом склеят, но только для того, чтобы снова разбить, я держалась бы от Хардина Скотта как можно дальше.
Хотя, видимо, так и бывает: предают тех, кто этого не ожидает и не заслуживает.
Некоторое время смотрю на экран, потом набираю воздух в легкие и нажимаю вызов. Мать говорит предельно лаконично и очень быстро. Я понимаю, что она бережет свою злость для личной встречи.
Если повезет, у меня получится стать той девочкой, какой я была, когда уезжала из дома.
Но той девочки давно нет. Она взяла билет до ада в один конец и теперь молча сгорает дотла.
Может, я и эгоистичная сволочь, но я никогда этого и не отрицал.
В гневе люди не всегда сохраняют здравый смысл.
Плакать без слёз гораздо больнее, чем с ними, а прекратить невозможно.
Ты знаешь, есть большая разница между «не в состоянии жить без кого-то» и любовью.
Теперь позади нас ревёт вода, бьёт в борта. Скоро вода вернётся в состояние покоя, пока новая лодка не нарушит их безмятежность.
Но когда ты находишь человека, который готов мириться с твоими тараканами, не стоит больше так серчать.
Действительно ли она любит тебя, как говорит, или это просто болезненная привязанность?
Мне кажется, что я иду ко дну. Мне трудно держаться на плаву, особенно сейчас, когда я борюсь не за себя, а за него.
Я не мистер Дарси, а она заслуживает именно его.
— Всё, что я делаю, — из любви к тебе. Даже всякую глупую ерунду.
Ты сам разрушаешь себя, как только возникают трудности, и это твоя единственная отговорка.
Действительно, жизни до Тессы у меня не было, одни воспоминания и тьма, и так же будет, если она уйдёт.
Моя жизнь до него была такой простой и определенной, а теперь есть только после.
Ни у одного фармацевта не найдётся лекарства, способного унять мои муки.
Кажется, я начал понимать, что счастливой её делают разные мелочи.
Хардин — мой якорь. Я молюсь лишь о том, чтобы он не утянул меня на дно.
А я сижу в переполненной комнате в абсолютном одиночестве, вонючий и со сломанной рукой.Карма наконец-то меня настигла.
Зацикливаться на том, что никогда не было моим, ещё больнее.
Много раз в жизни я чувствовал себя ненужным, даже лишним — в самом плохом смысле этого слова.
Весь мой мир разлетелся на кусочки, и я в одиночестве собираю осколки...
Ты должна попытаться быть счастливой с той семьёй, которая у тебя есть.
У нас было правило, всего одно правило в нашем доме: никаких ссор в присутствии детей. Мои дети никогда не услышать, как я кричу на их маму. Никогда.
Он сошёл вниз, избегая подолгу смотреть на неё, на солнце, но он видел её, как солнце, и не глядя.
Ссориться лучше, чем игнорировать друг друга. Кричать лучше, чем молчать.
Когда ты почувствуешь вкус свободы, уже не вернёшься назад.
Она одна из тех, кого женщины любят ненавидеть.
Всё, что ещё осталось от моего сердца, разлетается вдребезги на бессчётное число осколков.
Долгое время у меня всё было нормально, и теперь я не знаю, как от этого избавиться, но очень жду того дня, когда я смогу сказать «всё отлично» вместо «всё нормально».
Мне очень хочется броситься в омут очертя голову, но боюсь, что снова утону в нем.
Все эти обьятия, поцелуи, улыбки, смех, «я люблю тебя», секс, планы на будущее — все это сгорелона хрен без всякого труда.