Не падай духом — ушибешься!
Подруга отбила у нее мужа и портниху. Последнего она не могла простить.
Плавают разными стилями, тонут — одним.
Жизнь и смерть ходят рядом, но ничего не знают друг о друге.
Мы убиваем время, а время убивает нас.
Больших чувств она избегала, как крупных купюр, которые не всегда легко разменять.
Забытая мысль всегда кажется значительной.
Сердце надо беречь. И не только свое.
В книгах мы жадно читаем о том, на что не обращаем внимания в жизни.
Брак – это мирное сосуществование двух нервных систем.
«Прислуживаться начальству? Нет уж, увольте». И его уволили.
Из песни слова не выкинешь, но можно выкинуть песню.
После долгой разлуки с друзьями он увидел, что они поседели, а их жены стали блондинками.
У него была хорошая память на плохое и плохая — на хорошее.
О ком бы мы ни плакали, мы плачем о себе.
Великие платят за искусство жизнью, мелкие — зарабатывают им на жизнь.
Искусство — не зеркало: оно не обязано отражать все без разбора.
Чем ближе к закату, тем длиннее тень воспоминаний.
От вулкана не требуют, чтобы он стряхивал пепел в пепельницу.
Несколько десятков новых годов делают человека старым.
Плох тот писатель, которому не верят на слово.
Чем меньше мыслей у писателя, тем больше у него слов.
Писал он гладко — и от чтения его книг в душе не оставалось заноз.
Все классики были современниками, но не все современники будут классиками.
Она говорила немного по-французски и очень много по телефону.
Её характер — сахар со стеклом.
Бездарность легче прощают человеку, чем талант.
Всякий талант в конце концов зарывают в землю.
Легко талантливым, бездарным — легче вдвое.
Талант возьмет свое, бездарность и чужое.
Весна волновала его: у него не было калош.
Вернуть детство можно, только впав в него.
Весной даже сапог сапогу шепчет на ушко что-то нежное.
Весна хоть кого с ума сведет. Лед и тот тронулся.
Пил с горя, что врач запретил ему пить.
Когда цитатчики смолкают?
Когда цитаты иссякают.
Геометрическая фигура: круглый дурак в квадрате.
Она была тяжела на подъем, но легка на падение.
Самым ярким зрелищем в летнем театре был его пожар.
Человек с тремя руками: две своих и одна в тресте.
С неба сыпалась крупа, а на тратуарах была каша.