Цитаты авторства Елена Викторовна Котова

Девятое отделение Кащенко – слепок нашего общества. Половина его населения не отдает себе отчёта в том, что происходит с ними, с миром, что станет с их детьми, о любви к которым они готовы говорить часами. Особенно когда больше говорить не о чем… Депрессии, повторяющиеся год за годом, приводят их сюда вновь и вновь. А сколько таких же, которых их депрессии сюда не приводят?
Нельзя требовать от России всего и сразу.  Не потому, что несправедливо.  Потому, что нереально.
Понятия «писатель», «журналист» все чаще заменяются словом «автор». Изменился запрос. Люди читают не меньше, но хотят, чтобы было короче. Не книги и не статьи, а тексты. В которых есть позиция, цепляющие суждения и яркая эмоциональная окраска.
Я люблю писать для своих читателей. Люблю их слушать, и думать вместе.  О мире, в котором все так запутано. О человеческой природе, полной противоречий.  Главное, чтобы честно, без зауми и скуки.  Легко! О сложном.
Ощущение, как в самолёте, когда после девятичасового полёта над Атлантикой томительно, бесконечно тянутся последние полтора часа полета: в салоне уже духота, всё вкусное закончилось, на полу валяются ошметки целлофановых пакетов.
Никто не додумался до очевидной вещи: пока народ  живет наощупь,  пока ему безразлично, куда должна идти страна, все будет точь-в-точь, как сегодня. Разве что клоуны будут меняться.
У нашего народа убили желание думать. Из его памяти 70 лет старательно стирали стремление к выбору. А собственный выбор — это когда выбираешь не штаны, а жизнь, материальную, духовную, интеллектуальную. Именно это и есть либеральная идея.
Все стонут: закона нет, произвол… И по любому, сколь-либо заметному уголовному делу, берутся судить сами. По понятиям,  по-пацански. На уровне «верю – не верю», «украл, или наезд», «такой человек мог или не мог»?
Свободомыслящие подыгрывают власти в превращении страны в зону. А что? На зоне есть своя, тюремная свобода. Там можно быковать, показывать кулаки, считаясь лишь с теми, у кого кулаки крепче.
Объективным законам можно либо следовать – тогда они будут работать на человека. Либо можно действовать им вопреки. Законы от этого не исчезнут, просто человеку от них будет мало проку.
Самые претенциозные отводят Трампу амплуа трикстера. Плут и шут,  cтрочит твиты бессознательным потоком, без устали тасует колоду администрации. То несет бред насчет стены с Мексикой, то собирается ввести пытки в тюрьмах — в лучшем случае это злобный троллинг.
Зачем мне такое изобилие персонажей? Это сколько романов придется написать, чтобы всех их расселить? Сопереживать им бессмысленно, винить их в чем-то, как это делала «Хармс», тоже. Они вне смысла, вне вины. Это даже не Гоголь, и не Салтыков-Щедрин, а последний кадр из фильма «Елена» Звягинцева.
Легче требовать высоких налогов, чтобы с них кормиться.  Даже платить их и то легче в иллюзии, что государство потратит их с умом.  Легче идти за толпой, чем думать.  Вчера влево, завтра вправо...
Истинных либералов любить трудно. Человек страшится свободы.  Не зависеть от государства, не требовать все новых «няшек» — трудно.  Делать собственный моральный выбор — трудно. Толерантность  либералов – не внушенная, не лозунговая,  — требует собственных обоснованных суждений, а, значит, большой умственной работы, и это тоже трудно.
Всего восемь лет назад в мире незыблемой данностью была банковская тайна, представляете? Эта данность исчезла в 2008 году. Германия потребовала от 14 банков мира раскрыть, куда уходили и откуда приходили деньги немецких граждан со счетов в LGT. «Смеетесь? Это банковская тайна», — дружно ответили банкиры. И смеялись три месяца. Но когда Германия заявила, что закроет у себя все их отделения и корсчета, дрогнули и сдались.
Люди легко платят за работу, сделанную абы как. Делают ее «по дружбе». Занимаются пролиферацией скотского отношения клиентов к подрядчикам или подрядчиков к их собственному бизнесу. Мир от этого становится не лучше, а хуже.
Две цивилизационные системы ценностей не совместимы. Думала я об этом еще с 9/11.  После терактов в Лондоне 2005 года мне стало ясно, что вся «геополитика» — расширять ли НАТО, принимать или не принимать кого-то в ЕС,  все расхождения национальных интересов в пределах  Евроамерики –  такая ерунда по сравнению с угрозами, идущими от арабо-мусульманского мира.
Мысль бродит по кругу привычных стереотипов. Не замечая, что они — порождение лицемерия и двойных стандартов. Что ради убогого прагматизма высшие ценности подменяются большевистской целесообразностью. «Тут» это зовется возрождением тоталитаризма. «Там» — поиском компромиссов во имя…
Не факт, что Трампу отпущен долгий срок. Он опасен своим «огнем и яростью». Хваткой, с которой он берется за проблемы – вроде израильско-палестинской – давно признанные миром нерешаемыми.
Что вы все о войне... Гораздо интереснее и значимее, что все вдруг заговорили о «правом повороте».  Который должен прочистить людям мозги от «либеральной заразы» и хаоса, охватившем мир.
Так если в результате ударных размежеваний до мышей, либеральную нишу видно только в микроскоп, что переживать за вашу долю на этом куцем рынке? Если вы считает Собчак миной под вашим движением, то цена этому движению….
Воспроизводится не только тюремное мышление, бок о бок с ним пестуется социальная неприязнь. Растет убеждение, что «трудом праведным не нажить палат каменных», в какой еще стране есть похожее присловье? И «мерседесов» не нажить, которые рядом с тобой по мостовой шинами шуршат, доводя до бешенства. И чужой успех  точно так же бесит.
…все-таки главный смысл там в том, что человеку необходимо быть частью чего-то. Но не стада, понимаешь? Те, кто не задумывается, откуда и куда они идут, начинают оносороживаться.
Топтание на крохотном пятачке, точнее уже балет на кончике иглы. «Нефть-рубль-бюджет», «давать-не давать». Если  давать – либеральная модель, если в загашник — сильное государство.
Если Трампу очень повезет, обстоятельства могут дать ему шанс на второй срок.  Если не очень – просто уйдет в забвение.  К радости большинства и сожалению немногих. Вопрос лишь в том, успеет ли он сложить новые тренды постмодернизма политического театра.
Есть у Трампа немало внешних свойств трикстера. Только хочу напомнить, что по Юнгу мощное бессознательное трикстеров нередко превосходят обыденное сознание. Они могут быть плутами, шутами, троллями, а могут – и маркерами реальности.
Меня в какой-то момент тоже слегка утомил гвалт под собственными окнами, даже подумала, не податься ли на Фрунзенскую.  Но тут же и передумала.  Там скучно.  А тут – характер!   Смесь ностальгической грусти по прошлому и драйва западного мегаполиса.  Патрики — это район для счастливых людей.
От мантры «диверсификация-модернизация», повторяемой 10 лет, уже тошнит. Тут не помогут ни мантры, ни тонкая подстройка. Кувалдой работать надо.
Без гуляющих по ночам толп, разгоряченных алкоголем, не представить себе ни Сохо, ни Кройцберг, ни Трайбеку в Нью-Йорке.  Кому это не по нраву,  живут в других местах.  Не менее, а чаще более престижных и дорогих.
Еще проще – поставить в вину Марксу все содеянное «марксистами».  Он, мол, прародитель всех «красных» зверств. Это столь же убого, как утверждать, что Ницше – за компанию с Заратустрой и Вагнером – виновны в злодействах Гитлера.
Публика заскучала от однообразия художественных приемов мирового политического театра: полдюжины злодеев, десятки наперсников, сотни резонеров, толпы лакеев и субреток. Тут появляется Трамп и делает театру бешеную кассу.
Феномен в том, что хотя люди ходили в 1990-х на митинги, сформировали свое мнение сначала о Горбачеве, потом о Ельцине и Путине, наблюдали создание и распад партий и партиек, написали много разных слов о качестве Думы, правительства и проблемах общества, и снова походив на митинги в последний год, никто из них — из нас — так и не пожил в условиях сменяемости и выборности власти.   А стало быть, и не понимает сколь-либо глубоко, что такое политика.
Используя учение Маркса на полную катушку, ученые и реформаторы делали вид, что Маркс ничего не открыл, кроме банальностей.
Цистерна помоев в ответ на любую позицию, призывающую людей подумать, — привычное явление. Тем не менее, удивило, что на заметку о Собчак как феномене смены политической культуры помои лили прежде всего  люди, которые сами  и за демократию,  и за сменяемость власти,  за независимость судебной системы, рынок и свободу конкуренции.
Берлин с его безбрежным потенциалом продолжает импровизировать и в начале XXI века претендует на звание «моста» между западным развитым миром и рынками развивающимися.
Европа несет потери не от своих санкций, а от российского эмбарго на импорт продовольствия из ее стран, к тому же самых верных наших «друзей» типа скандинавов это особо не затрагивает.
Нет ничего проще, чем превратить собственные обиды в вину Европы перед своей бывшей родиной.
«Левые либералы» довели понятие общественного согласия до абсурда единомыслия. Только попробуйте рот открыть, что толерантность не означает преференций для феминисток и ЗОЖей, афро-американцев и арабо-европейцев, чукчей Аляски и Свидетелей Иеговы!
Алармисты округляют глаза — так потому и ужас, что все рухнет! Вспоминают Иран, которого в свое время тоже отключали от SWIFT, и готовятся жить, как в Иране.
В Амальфи главное — пицца и неаполитанские помидорчики, такие сладкие, потому что выросли они на почве, смещанной с лавой, которая хранит тепло с последнего дня Помпеи.