Мир — волшебный кристалл с безмерным числом граней, и повернуть его всегда можно так, что мы рассмеёмся от счастья или похолодеем от ужаса. К счастью, я могу выбирать.
Трудно спорить с целеустремлённым человеком, твёрдо знающим, чего он хочет.
Человек может быть по-настоящему счастлив только на те мгновения, когда забывает про тело и ум, потому что эти два органа всё время производят боль двух разных сортов, соревнуясь друг с другом...
Вас не мучает никто, кроме вашего собственного несбалансированного ума.
Кто угодно, водя пером по бумаге, способен порождать другие миры. Они будут так же реальны, как и мы сами, ибо все мы — просто разноцветные клочки, догорающие в ночном небе.
В слове «сейчас» шесть букв и два слога, которые могут быть прочитаны только по очереди. Сейчас — это когда? Когда «сей» или когда «час»? Одним этим слово «сейчас» отрицает само себя, высвечивая весь абсурд нашего кажущегося бытия. При абсолютном сужении момента — то есть в погружении в истину как она есть — исчезает всё.
Женщин называют прекрасным полом. Они привлекательные существа, в этом их сила и проклятие. Красиво и со вкусом одеваясь, женщина делает себя сильнее — и это не пустяк, а очень серьёзная вещь. Целые империи рушились от этой силы. А поскольку красота всегда артистична, женщина доводит эффект до предела, как бы сливаясь со своим нарядом — и проецирует вовне предполагаемые им свойства. Это как воин. Если в руке копьё, он будет действовать одним образом, если меч — другим.
Наш мир не может просто так исчезнуть. Но постепенно он подчиняется тем же законам, какие управляют Ветхой Землей. Он станет так же безрадостен. Вся техника, работающая на Ангельской благодати, остановится. Деньги превратятся в ничем не одушевленные кружочки металла. Сегодня человек думает — мол, накоплю побольше денег и буду счастлив... Но если Небо над ним исчезнет, за все свои деньги он сможет купить только шелковую веревку, чтобы повеситься в своей роскошной уборной.
— Он действительно стал богом.
— Или просто позволил Богу светить сквозь себя, как делали все, кого называли богами.
Глубокого смысла нет ни в чём, кроме человеческой головы.
И всё равно мы любим тех, кто едет на нас, потому что больше некого. Тех, на ком едем мы сами, мы, как правило, не слишком жалуем — они глупы, нелепы и вообще плохо нас везут. Или так кажется, пока они ещё живы...