Мир ведь еще вертится только из-за исключительных людей. Они нам как бы чудеса творят, пока мы на попках своих посиживаем.
Вас не мучает никто, кроме вашего собственного несбалансированного ума.
Всё его существо, словно некий диковинный мяч, катилось вперёд с единственной целью — пробить стену реальности. <...> Жизнь, которую предлагал мне Касиваги, представляла собой рискованный фарс: разбить вдребезги реальность, дурачащую нас множеством неведомых обличий, и, пока с реальности сорвана маска, а новая, неизвестная, ещё не надета, вычистить весь мир добела.
Пекарь, который пек отличный хлеб, был несчастлив. Тогда он пошел к монаху и спросил его: «Что нужно сделать, чтобы быть счастливым?» Монах сказал: «Возвращайся в пекарню, испеки хлеб. Когда испечешь — сядь, и съешь его сам».
В слове «сейчас» шесть букв и два слога, которые могут быть прочитаны только по очереди. Сейчас — это когда? Когда «сей» или когда «час»? Одним этим слово «сейчас» отрицает само себя, высвечивая весь абсурд нашего кажущегося бытия. При абсолютном сужении момента — то есть в погружении в истину как она есть — исчезает всё.
Смерть просто не могла иметь с ним ничего общего!
Может быть, именно поэтому так внезапно оборвалась его жизнь?
Чем чище выведенная порода, тем меньше сопротивляемость болезням. Так, может, и Цурукава, состоявший из одних лишь чистейших частиц, не обладал защитой против смерти? Если моя догадка верна, то мне обеспечено исключительное долголетие, будь оно проклято.
Задай правильный вопрос, и я обещаю: ответ, который ты ищешь, всплывёт сам собой – когда придёт время.
Поистине, человеческая жизнь хрупка и мимолётна, как утренняя роса.
— Честными себя считают все подряд, а найдётся ли хоть один правда честный человек?
— Чудовищные речи.
— Люди так устроены, что всё дурное и стыдное о себе забывают, видят прошлое как им выгодно, потому что так легче жить.
— Я ищу некого Эйса Вентуру.
— Любой, входящий в этот храм, лишается своего имени.
— Он американец.
— Мы все дети одной силы.
— А, ну да. Он ещё любит наклоняться и разговаривать задницей.
— Ах, этот... Идёмте за мной.
Сталкиваясь с испытаниями, человек узнает предел собственных возможностей. Познав же этот предел, он учится его преодолевать.
Аскетизм предполагает многомесячное существование без еды, воды и сна. Тот, кто выживает после этого испытания, перестает обращать внимание на мелочи материального мира.
— Отец мой, я грешен.
— А мне-то что?
— Хорошо, давайте сбежим. Оставаться было бы неразумно, безрассудно и самоубийственно...
— Стоп, я чувствую запах осколка камня душ!..
— ... хотя в таком случае немного безрассудства не помешает.