Война — самая глупая из людских выдумок.
Совесть превратилась в аксессуар, стоимость которого зависела от цены барреля нефти.
Музыка не предаст, музыка — это жизнь и цель самой жизни. Музыка — начало и конец всего.
Мир не любит тех, кто выплескивает наружу свои страдания. Все тешат себя иллюзией, что зла нет, и не желают, чтобы им доказывали обратное.
Единственный надежный способ следовать голосу разума — это пуститься в неудержимую гонку по стезе безумия.
Наше безумие рано или поздно станет причиной нашей гибели.
Лорен подумал, что если удача посмотрела в твою сторону, то может надавать таких пощечин нищете — только держись.
Каждый носит свою униформу, хоть и притворяется свободным.
В сознании Фрэнка ненависть обернулась ослепительным светом, превратившимся в безмолвный вопль, столь громкий, что он способен был взорвать любые зеркала, в которых отражалась человеческая злоба, любые стены, за которыми скрывалась подлость, любые запертые двери, в которые тщетно стучали кулаками те, кто безнадежно просил впустить их, ища помощи в собственном отчаянии.
Я задал вопрос, отвечать на него — вам. Из этого и состоит жизнь, друг мой. Из вопросов и ответов. Ничего больше — только вопросы и ответы. Каждый человек несет по жизни свои вопросы, начиная с тех, что заложены в нем с рождения.
Мертвые спят вечным сном, и поэтому им не нужен сон обычный.
Гнев — плохой советчик.
... идеи обладают существенным недостатком — их легко воспроизвести.
Достань солнце.
Кто родился квадратным, не умрет круглым.
Не стоило бередить рану ножом, который все еще торчал в ней.
Он блуждал по Сети, спасаясь в виртуальном пространстве от своей повседневной каторги.
Злые люди, с которыми лучше встречаться при свете дня. Ужасные, если окажутся за спиной, в тени.
Война касалась всех, кто хотел жить при солнечном свете, без теней и без страха.
Под ярким солнцем Монте-Карло выглядел маленьким красивым ульем с переизбытком пчел-цариц. Многие тут вели себя именно как повелители, хотя и не были ими. Видимость, только видимость. Люди, чья хрупкая, элегантная внешность держалась на подпорках, словно кинодекорации.
— Эриджейн Паркер, твои противники думают, будто ты шахматистка, но только я знаю, кто ты такая...
Эриджейн на мгновение с любопытством выглянула из-за двери.
— Кто же?
— Самый прекрасный клоун, какого я видел в жизни.
— Да! Я потому так хорошо играю в шахматы, что отношусь к ним совершенно несерьезно.
В поисках ответа иногда не замечаешь очевидного.
Однажды, согласившись на это безумие, мы уже никогда не избавимся от него.
— Сочувствую тебе. Мне кажется, я догадываюсь: ты не любишь людей.
— А ты любишь?
— Не всегда. Иногда пытаюсь понять, а если не удается, стараюсь хотя бы не судить.
Как я мог быть таким слепым? — корил он себя. — Как мог допустить, чтобы личные чувства помешали ясно оценить ситуацию? Я видел то, что хотел видеть, слышал то, что хотел услышать, соглашался с тем, с чем приятно было согласиться.
Если кто родился собакой, не станет человеком лишь по собственному желанию.
Мы все пребываем в заключении. Свою тюрьму я построил сам, но от этого выйти из нее не легче.
Иногда какая-нибудь глупость помогает найти ответ.
Никто лучше слабой женщины не поймет другую такую же слабую женщину.
Нет сокровищ, ни островов, ни географических карт — только иллюзия, пока длится жизнь. И порой иллюзия обрывается при звуке двух простых слов «Я убиваю...»
Победить легко.
Ты — мне, я — тебе.
Вокруг него звучит музыка, движутся тела, растягиваются в улыбке губы, говорятся слова, а он тут лишь из любопытства — зная, что и этот снимок день за днем будет выцветать.
Когда люди чего-то опасаются, они стараются держаться вместе, теша себя иллюзией, будто смогут защитить друг друга.
Все вокруг — лишь круговерть лиц, теней, голосов и людей, ведущих безвольное существование, не задающих вопросы, терпеливо переносящих путешествия, довольствуясь отправлением глупых открыток.
Кто рано ложится, рано встает.
В этом и заключается смысл каникул: забывать...
Твоя смерть, моя жизнь.
Весь Нью-Йорк – гигантская съемочная площадка; его достопримечательности столько раз виданы на экране, что вживую на них и смотреть уже не хочется.
У себя, вдали от мира, он слушает музыку.