Настоящая любовь обычно случается в самый неподходящий момент.
Пусть сказочные герои наслаждаются сказочной жизнью. Наша непридуманная жизнь куда лучше.
Но даже в эту минуту я понимаю, что нахожусь не сказке. Будут в нашей жизни и трудности, и непонимание. Жизнь не всегда складывается так, как мы мечтаем, и нам придется иной раз сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, что это был наш собственный выбор. Наша жизнь не будет безоблачной. Не всегда.
Росток надежды затоптать не так-то просто.
Селеста покачивала бедрами при ходьбе, и чеканный перестук трехдюймовых каблуков еще больше подчеркивал ее уверенную походку. В отличие от Марли и Эшли она не улыбалась. Но отнюдь не потому, что была чем-то расстроена. Нет, просто сосредоточилась на запугивании соперниц одним своим появлением.
— А в последнее время я понял одну вещь… — Он привлек меня к себе ближе, карие глаза заговорщицки блеснули.
— Выкладывай.
— Так уж получилось, что мне очень плохо удается держаться от тебя подальше. Это серьезная проблема.
— А ты хорошо старался? — улыбнулась я.
Он сделал вид, как будто задумался:
— Вообще-то, нет. И не рассчитывай, что буду это делать.
Пожалуй, залог успеха в том, чтобы сохранить спокойствие, когда все остальные паникуют.
Историю не надо учить. Её просто нужно знать.
Я хранила эту тайну так долго, что и помыслить не могла о том, чтобы облечь её в слова.
Я девушка, имеющая больше чем один способ, которым она может играть за то, что она хочет...
Максон мне небезразличен, и я буду за него бороться.
Ну и в-третьих, Идлин – все же не Америка. Идлин всегда была в центре внимания, и ее чуть ли не с колыбели учили принимать ответственные решения. Поэтому голос Идлин звучит не так, как у ее матери. Идлин даже думает и чувствует по-другому. И если честно, мне не всегда по душе ее тон. Однако я уважаю свою героиню и надеюсь, читатели поймут, что это совсем другая история, тем самым дав Идлин такой же шанс, какой в свое время дали Америке.
В словах Эрика было столько искренности, что я невольно остановилась. И заглянула в глаза. Глаза у него были ясные и голубые-голубые, особенно на фоне темных волос. Может, именно поэтому они сейчас так ярко блестели?
Я вдруг поняла: только эти ясные голубые глаза способны развеять мою печаль.
В отсутствии настоящих чувств отчаяние начало походить на любовь.
Хочу, чтобы замуж меня выдавал отец. Ну, знаете, когда он за руку подводит тебя к человеку, за которого ты выходишь, и вкладывает твою руку в его. Это единственное, чего мне всегда хотелось по-настоящему.
Все, что я могла сделать, это двигаться вперед и надеяться, что каждый раз плывя по течению, мы каким-нибудь образом, сможем найти дорогу друг к другу.
— Чтобы к вечеру духу её во дворце не было! Я по горло сыт её выходками.
— Ты не можешь отправить её домой. Это мой выбор, и я говорю, что она остаётся.
— Максон Каликс Шрив, я король Иллеа, и я говорю...
— Можешь хотя бы на пять минут перестать быть королём и побыть просто моим отцом?! Это мой выбор. Ты принимаешь свои решения, я принимаю свои. Никто никуда не поедет, пока я не скажу.
— С меня хватит. Я по горло сыта Отбором, я по горло сыта всем этим враньём, и я по горло сыта тобой. Господи, как я могла быть такой дурой? Я уезжаю.
— Никуда ты не уезжаешь, — отрезал он. — Ты уедешь тогда, когда я скажу. Ты просто сейчас расстроена.
— Попытайся в моё отсутствие не влипать ни в какие неприятности, ладно? — шутливым тоном произнёс он.
С Крисс он не шутил. Интересно, это имело какое-то значение? Я вскинула правую руку:
— Даю слово быть паинькой.
— Отлично. Одной головной болью меньше.
Будучи принцессой, Николетта, пожалуй, оказалась самой высокой гостьей среди присутствующих в зале, и по выражению лица Криcс я поняла: ей досадно, что она сама не сообразила пригласить итальянку.
Ты здесь, потому что он отказывается терять надежду.
— А вдруг ей плохо, — буркнула Натали, потирая виски кончиками пальцев.
— Если у тебя похмелье, это ещё не значит, что оно должно быть у всех.
— Америка! — закричал Максон. — Нет! Вернись!
Я отважилась оглянуться и увидела, как король схватил Максона за шиворот и поволок за собой. Во взгляде Максона, устремлённом на меня, явственно читался ужас. Грянул ещё один выстрел.
— Не стрелять!-заорал Максон. — Вы попадёте в неё! Прекратить огонь!
— Отпустите её!
— Ваше высочество, она не удержалась на ногах. Хотела выйти в сад.
— Откройте двери.
— Но... Ваше высочество...
— Откройте двери и выпустите её. Живо!
— Сию секунду, ваше высочество.
Я высвободилась из рук стражей и как пьяная побрела в сад.
— Я бы предпочла быть выпоротой, а не мёртвой.
— Я тебя умоляю, ты ведь Двойка. Ты молилась бы о смерти.
В мамином воображении я уже была королевой.
Максон, я говорю не о дворце. Меня не волнует ни одежда, ни постель, ни даже, поверишь ты в это или нет, еда. Я не хочу уезжать от тебя.
— Максон, я здесь потому что...
— Потому что...
Я взглянула на Максона, на его полное обожания лицо, светящееся надеждой. Давай, Америка. Скажи ему.
— Хочешь прочитать всё остальное? — Максон кивнул на дневник.
— Конечно, хочу! Но я не могу остаться здесь, мне нужно закончить с этими дурацкими отчётами. А тебе пора возвращаться к работе.
— Верно. А как тебе такое предложение: можешь взять его на несколько дней.
— А разве это разрешено?
— Нет, — улыбнулся он.
Если бы я сказала, что питаю к нему такие же чувства, как и он ко мне, состязание завершилось бы.
— Я не знаю ни одного человека, у которого бы первый поцелуй прошел нормально.
Кайл, помолчав, ответил:
— Я тоже. А что, если не первый поцелуй должен быть особенным, а, наоборот, последний?
Мы оба почти спали. Максон снова взял мою руку и принялся что-то завязывать вокруг моего запястья. Я узнала браслет, который он привёз мне из Новой Азии.
— Я всё это время носил его в кармане. Романтик несчастный.
— Они, наверное, только и ждут, как бы на тебя наброситься.
— А ты — нет, поэтому без колебаний заехала коленом мне в пах?
— Я попала в бедро!
Мой план заключается в том, чтобы наслаждаться едой, пока вы не турнёте меня отсюда.
— Я чувствую себя полной дурой.
— Никакая ты не дура.
— А вот и дура.
— Мер, скажи, ты считаешь меня умным?
— Разумеется.
— Это потому, что я такой и есть. И я слишком умён, чтобы влюбиться в дуру. Так что заканчивай говорить глупости.
Я лишь молча покачала головой и, подойдя к письменному столу, вытащила все деньги, которые заработала. И сунула ему в руку всё до последнего гроша.
— Америка, я их не возьму.
— А куда ты денешься?
— Просыпайся. Я хочу кое-что тебе предложить.
— Ты хочешь предложить мне ещё поспать?
— Что он имел в виду, когда сказал, что не ожидал от нас иного? — шёпотом осведомилась мама. — Это потому, что ты накричала на него при первой встрече? Ты ведь больше себя так не вела?
Я вздохнула:
— Вообще-то, мама, мы с Максоном нередко спорим.
— Что?! — ахнула она. — Чтобы не смела больше этого делать!
— Ах да, а ещё я как-то раз ударила его коленом в пах.
Я снова прижала к себе Пайпер, и все замолчали. В свое время я рассчитывала подружиться с другими девушками на основе общих интересов, например любви к музыке или косметике. Но я никогда не думала, что именно тайный страх свяжет нас крепкими узами, сделав практически сестрами.