Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Счастливые часов не наблюдают.
Послушай! Ври, да знай же меру.
Я правду об тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи.
Судьба, проказница — шалунья,
Определила так сама:
Всем глупым — счастье от безумья,
Всем умным — горе от ума.
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
Служить бы рад, прислуживаться тошно.
Шёл в комнату, попал в другую.
На весь квартал симфонию гремишь.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей -
Высокий идеал московских всех мужей.
О! если б кто в людей проник:
Что хуже в них? Душа или язык?
Чьё это сочиненье!
Поверили глупцы, другим передают,
Старухи вмиг тревогу бьют —
И вот общественное мненье!
В России, под великим штрафом,
Нам каждого признать велят
Историком и географом!
Бывают странны сны, а наяву страннее.
Согреют, оживят, мне отдохнуть дадут
Воспоминания о том, что невозвратно!
Не помню ничего, не докучайте мне.
Воспоминания! Как острый нож оне.
Да умный человек не может быть не плутом.
Конечно, нет в нем этого ума,
Что гений для иных, а для иных чума.
Улыбочка и пара слов,
И кто влюблен — на все готов.
Ну вот! великая беда,
Что выпьет лишнее мужчина!
Ученье — вот чума, учёность — вот причина,
Что нынче пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.
Бывало, я с дражайшей половиной
Чуть врознь — уж где-нибудь с мужчиной!
Он слова умного не выговорил сроду, -
Мне всё равно, что за него, что в воду.
Я странен, а не странен кто ж?
Тот, кто на всех глупцов похож;
Молчалин, например...
Молчалины блаженствуют на свете!
Свой талант у всех.
Повыкинь вздор из головы;
Где чудеса, там мало складу.
Пошлемте к доктору, пренебрегать не должно.
Ей все равно, другой ли, я ли,
Никем по совести она не дорожит.
И дым Отечества нам сладок и приятен!
Беневольский (вскакивая со стула). Ась? Возможно ли! Быть полезным государству! Это превосходно, это именно мое дело. Я прошел полный курс этико-политических наук, политическую историю, политическую экономию, политику в строгом смысле, право естественное, право народное, право гражданское, право уголовное, право римское, право...
Полюбин. Право, не надобно столько прав, ни столько политики; я, как видите, ничего этого не проходил, а статский советник.
Какое личико твоё! Как я тебя люблю!
Признаюсь вам, я столько читал, что ничем не удивлен. Это мое несчастие.
Случалось ли, чтоб вы смеясь? Или в печали?
Ошибкою? Добро о ком-нибудь сказали?
Хоть не теперь, а в детстве, может быть.
И всё-таки я вас без памяти люблю.