Цитаты авторства Евгений Красницкий

Знаешь, что такое власть? Власть – это когда пожаловаться некому, когда нет спины, за которую можно спрятаться, и когда нет никаких оправданий. Власть со всем – с любыми делами  и бедами – должна справляться. Иначе она не власть!  Приказывай, заставляй, карай, милуй, награждай, убивай, если надо. Но спрос за все только с тебя! Не на кого сослаться. Нельзя сказать: «Мне приказали» – над тобой никого нет. Нельзя сказать: «Не послушались» – ты не власть, если тебе не подчиняются. Нельзя сказать: «Чего-то нет или не хватает» – если найдут и добудут сами, без тебя, то зачем ты нужен?  И самое страшное, что нельзя сказать: «Не по силам, непреодолимо» – выходи на непреодолимое первым, преодолей или умри!
Ты – один! Всегда один! Могут быть друзья, могут быть помощники, могут быть верные и преданные слуги, но в ответе за все и за всех только ты один. Если ты эту ношу на себя взвалил, называйся ты хоть сотник, хоть князь, хоть император, верить тебе не будут, подчиняться тебе не будут, кончишь ты плохо. И даже к Богу обращаться бесполезно, потому что Он тоже один, и Ему тоже жаловаться некому и пенять не на кого. Не станет Он слушать молитвы слабака.
Может ли хоть что-то на свете сравниться с таким сиянием женских глаз? В нем всё: и благодарность, и обещание, и награда, и ожидание… Приказ и просьба, требовательность и покорность, грех и благодать, сила и беспомощность, надежда и самоотречение… Кто-нибудь когда-нибудь сумел пересчитать компоненты, составляющие понятия Любовь и Счастье? И если ты не просто «М» в графе «пол», а действительно мужчина, нет цены, которая оказалась бы слишком велика за один такой взгляд. Отдать всё — пустой набор слов. Отдать то, чего нет и не могло бы быть, если бы не эти глаза…
... а тебе, дочка, я вот что скажу… Ты еще не знаешь, что такое жить без любви. Когда никто о тебе не вспоминает, и никто тебя не ждёт. Когда мужчины проходят мимо тебя, как мимо пустого места. Когда в доме не пахнет мужиком. Да-да — плохо пахнет! Но придет пора, и этот запах станет для тебя самым родным. И ты готова будешь дышать им и днем и ночью. И это тоже называется узами — узами любви, семейными узами. Словами этого не расскажешь, Гунюшка, язык слов — мужской язык, а наш — язык чувств. Языком слов о чувствах не поведаешь, а если попытаешься — бледная тень получится. Нет, это можно только ощутить, пережить, пропустить через себя и… помнить всю оставшуюся жизнь. Тем более что не многим удается сохранить это — не растратить на суетное, не погубить в озлоблении, не утопить в обыденности — жизнь по-всякому оборачивается.
«Хороший человек» вовсе не есть гарантия, что он автоматически встанет на «сторону добра», то есть на вашу. Все зависит от его собственного понимания того, где она, эта самая «сторона добра» расположена, а также где и как вы ей мешаете, так что осторожнее, не спешите безусловно записывать его в сторонники, хоть он вам уже нравится. Для начала хорошо бы понять, насколько ваши цели на данном этапе совпадают…
... любую бабу, как бы она умна ни была, можно расположить к себе приятной беседой и умными разговорами гораздо сильнее, чем эпическими подвигами и внешней привлекательностью. Безупречная красота, чудеса храбрости и благородства или бицепсы увы, зачастую меркнут перед умело подвешенным языком светского хлыща. И даже если женщина достаточно умна или опытна, чтобы отделить истинное от показного, все равно приятные речи благотворно воздействуют на её восприятие и станут одним из критериев оценки. Поговорка про то, что женщины «любят ушами», на самом деле имеет под собой очень веское основание.
Блин, ну как домой вернулся! Цивилизованный Запад давит на русских варваров экономическим рычагом. Цивилизованный, как же! Меньше ста лет, как этих цивилизованных начали учить носить нижнее белье, мыться и отличать закуску от десерта. Учили две королевы – датская и французская и одна императрица – германская. Все три – дочери Ярослава Мудрого. Цивилизация, мать их…Будем справедливы: мавры европейцев тоже учили, другими методами, но примерно тому же самому. Однако дальше Испании эта наука не пошла.
Учиться надо, но не с внешности начинать, а с внутренней сущности. Ощути себя наследником древнего рода, продолжателем дел славных предков, частицей великого народа славянского, внуком Божьим! Возгордись этим и тут же смирись. Смирись с тем, что ты не волен ни в своих поступках, ни в поведении, ни в речах, ни во внешнем виде. Смирись с тем, что всегда и во всем, даже в мелочах, даже в самое краткое время, когда тебя никто не видит, ты должен быть достоин своего места в жизни, как бы трудно это ни было. В любых бедах: болезнях, поражениях, скудости, отчаянии – сумей соблюсти достоинство. Тогда спина сама выпрямится, и голова поднимется, и о руках думать не нужно будет, и каждый увидевший тебя все поймет без слов. Это трудно, очень трудно, иногда невыносимо, но если в народе нет таких людей, то жалок удел такого народа.
Не всем суждено пронести свою мечту через жизнь, и не каждая мечта выдержит столкновение с реальностью. Стать, как отец – не просто, ой, не просто. Для начала надо «Вознестись главою непокорной хотя бы выше нужника, хотя б на метр над уборной, на средний уровень пока». Овладеть ремеслом, набить множество шишек и стать – нет, пока не равным отцу или наставнику, это уж у кого как, – а просто добиться, чтобы коллеги начали твоё мнение просто слышать. Это первый этап.
Потом будут и второй, и третий, и сто двадцать пятый… И пока ты растёшь, становишься специалистом, а потом и мастером, только мечта и благородное упрямство не дадут тебе утонуть в море рутины, опустить руки, перестать учиться. И тогда, спустя немало лет доведётся тебе услышать за спиной: «Смотри, он не хуже своего батьки, нет, не хуже!»
Мало ли, что они свой долг исполняли? Услужливый дурак опаснее врага. Проще говоря, не знаешь раскладов — не встревай, у власть предержащих подобное поведение понимания не встречает.
Одежду можно сменить, можно разбогатеть или обеднеть, лишиться семьи и завести новую, но сущность твоя, характер, то, что управляет всеми твоими поступками, остается неизменной. Ты можешь сказать, что человек от обстоятельств меняется: разбогатев, делается надменным, в бедствиях озлобляется, в благополучии становится беспечным… Всё так, но это разные стороны одного характера. А самая суть — неизменна: умный не поглупеет, трус не станет храбрецом, честный не обманет, преданный не предаст, какие бы превратности в жизни не случились.
Самоубийцы-то, считай, никогда от телесной боли на себя руки не накладывают, а вот от страха или от мук совести — это да. Настоящий страх, настоящее подчинение — это когда дух сломлен, а не плоть.
Совсем вольным, свободным от всего на свете человек быть не может. Нормальный человек. А ненормальный… Если он свободен от общежитийных правил, то становится бродягой перекати-поле — ни с кем не уживается, нигде корней надолго не пускает, для всех неудобен, противен. Если он свободен от долга и обязанностей, то ему верить ни в чем нельзя – предаст, обманет, украдет, и совесть его мучить не будет. Если он свободен от преданности роду, обычаям, земле — он враг! Приведет на свою землю иноземцев, принесет чужие нравы и предательством это не сочтет. Ну а если он свободен от совести, любви, сострадания, то и не человек он, а зверь, убить такого — мир от скверны очистить.
Был я как-то загонщиком на облавной охоте,  — переключился Илья с патетического тона на повествовательный.  — Иду себе на лыжах, в колотушку стучу, покрикиваю… И вдруг прямо на меня выскакивает кабанище! Здоровенный, чуть не с корову величиной! Что делать? Бежать — догонит, борониться — с моим-то копьецом против этакого зверюги? Вот ты, Михайла, когда-нибудь пробовал на лыжах на дерево залезть? Нет? И я не пробовал, но получилось с первого раза! Фьюить, и там! А почему? Потому, что НАДО было!
Спокойствие, сэр, только спокойствие! Сюжет-то банальнейший, аналогов — пруд пруди. Начиная со средневековых легенд о чистых девах, похищаемых злыми колдунами, исполненными самых гнусных намерений, и кончая тайными биологическими лабораториями ХХ века, где ученые мужи выращивают таких монстров, каких даже Иероним Босх в кошмарных снах увидеть не мог. Рецепт противодействия тоже обкатан и отшлифован в литературе, кино и на театральных подмостках: тихонечко собираем информацию, обнаруживаем логово злодеев и шварценегерим означенных злодеев до полной потери дееспособности. После чего автоматически наступает хеппи енд:
В молчаньи, с карлой за седлом
Поехал он своим путем.
В его руках лежит Людмила,
Светла, как вешняя заря,
И на плечо богатырялицо прекрасное склонила.
Единственная мелочь, которая может помешать реализации Ваших, сэр Майкл, благородных намерений, это получение несовместимых с жизнью повреждений организма, в процессе вышеописанного процесса.