Свойства палача в зародыше находятся почти в каждом современном человеке. Но не равно развиваются звериные свойства человека. Если же в ком-нибудь они пересиливают в своем развитии все другие его свойства, то такой человек, конечно, становится ужасным и безобразным. Палачи бывают двух родов: одни бывают добровольные, другие – подневольные, обязанные. Добровольный палач, конечно, во всех отношениях ниже подневольного, которым, однако, так гнушается народ, гнушается до ужаса, до гадливости, до безотчетного, чуть не мистического страха.
Марионеток повесить легче всего – веревки уже есть.
— Людвиг был лучше вас в тысячу раз, Дольф. Он был красив, он был благороден, он был добр и любезен. Он был способен любить, понимаете? Вам, верю, и слово-то это неизвестно. Он говорил мне удивительные вещи…
И заплакала.
А я подумал, что он говорил удивительные вещи фрейлинам, прачкам, горничным, бельёвщицам — даже кухаркам. И уж что другое, а любить он был способен так, что только мебель трещала. И что её благородный Людвиг с доброй улыбкой наблюдал, как Нэд стоит и плачет куда горше, чем Розамунда, а на его шею накидывают петлю.
... Мы узнали о них сегодня. О «ямах». Федерация наполняет их гражданскими: мусорщиками, бродягами... Думаю, они ищут другие пути в город. Но какая-то часть меня уверена, что это — послание. В итоге, я теперь просто беспокоюсь за Хеша и Логана. Надеюсь, я сумел подготовить их к будущему.
Мы слишком долго пробыли за этой стеной. Теперь у каждого есть выбор: сидеть тут взаперти, или выйти на встречу смерти.
С этого момента англичане точно опьянели от крови.
«Удостоверено, — говорит де Варрен, — что всюду в Пенджабе, а затем последовательно в каждом из округов Бенгалии начались ужасные казни, неслыханные в истории ни одной страны. И всё придумывались новые мучения: пятьдесят, шестьдесят, иногда более сотни человек в день вешали, расстреливали картечью из пушек, и всё это по самому ничтожному поводу». Сипаи, убежденные, что решено полное уничтожение их, бежали массами, но несчастных преследовали, точно диких зверей, голова каждого была оценена в пять рупий. По мере того, как приводили этих несчастных, их вешали, расстреливали, четвертовали, смотря по рангу, гоняли на казнь, как стадо баранов на бойню. Не перечислить всех ужасов этого массового уничтожения сипаев. В таких поступках Англия отличалась от дикарей центральной Африки и каннибалов Океании лишь тем, что не ела своих жертв.
А замечали вы, как часто палачами служить берут именно недомерков?
О, головы на пиках. Это никогда не выходит из моды.
Наш палач себя жертвой считает -
Он, естественно, был не при чем;
А невинная жертва мечтает Об одном: -
Как бы стать палачом…
— Доброе утро, сэр, меня зовут Трупер. Сегодня — я ваш палач, сэр. Не волнуйтесь, сэр, я повесил сотни людей, так что вскоре мы с вами расстанемся.
— Это меня и беспокоит.
— Куда теперь?
— Теперь они у меня попляшут.
— А потом?
— Кончится, как мы и думали.
— В руках палача?
— Да, и дай Бог, чтобы он не медлил.
— Успокойтесь, Ваше Величество, никто не проговорится, мы все поклялись.
— Вы знаете чего стоят клятвы, когда палач берется за дело.
— А теперь вам осталось сказать последнее слово.
— Вообще-то я не собирался умирать.
— Отлично, такого мы здесь еще не слышали.
— Что они несут?
— Похоже на гильотину.
— После сэра Чарльза Дарвина я готов от них ожидать электрического стула...
— Стреляйте, черт вас дери!
— Не стрелять! На твоем месте я бы так не торопился умирать. Приказ об освобождении, подписанный рукой короля. Снимите с него цепи.
— А я уж было подумал, что отделался от вас двоих.
— Поверь мне, это можно было сделать и проще.
Мне даже казнь не страшна — многие живут без головы.
— Босс, не забудьте. У вас назначена встреча с палачом. Обязательно вернитесь вместе с головой. Нам ведь её рубить.
— Попытайся совершить преступление, заслуживающее такого наказания... В каком преступлении будешь виновен?
— Отсекание нижнего пучка волос у лорда.
Вежлив бывает и палач.
Покажи мою голову народу — она стоит того!
Самое трудное для палача — повесить верёвку на гвоздь.
Всегда помни, что толпа, рукоплещущая твоей коронации — та же толпа, которая будет рукоплескать твоему обезглавливанию. Люди любят шоу.
Лучше избирай наказание, чем казнь, ибо первое огорчит человека один раз, а второе навсегда.