Адвокаты всегда уверены до вынесения вердикта, а о своих сомнениях они говорят потом.
Несчастливый друг уже достаточно утомительная компания, а несчастливого знакомого и вовсе не стоит терпеть.
Испытания делают нас лишь сильнее.
Я не буду счастлив с другой, пока на Земле есть ты.
— Я всего лишь пыталась помочь.
— О, полагаю, Иуда всего лишь пытался помочь, когда привёл римских солдат в сад.
— Я лишь хочу сказать, что леди Сибил имеет право на собственное мнение.
— Нет, не имеет, пока она не вышла замуж — потом муж будет ей говорить, какое у неё мнение.
— Умереть можно за мгновение, ни с того ни с сего.
— Поэтому нужно жить так, будто каждый день последний.
За мгновение то, что казалось золотом, превращается в прах.
Нельзя оплакивать каждого мертвого иностранца, иначе будем падать в обморок при виде любой газеты.
Ох уж эти размышления о вечном... Мне кажется, они слишком переоценены.
— Чем сейчас занят дядя Гарольд?
— У него идея-фикс — яхты. Самые большие яхты, самые быстрые яхты. Что-то с яхтами.
— Он счастлив?
— Он слишком занят, чтобы узнать это.
Ничто так не способствует успеху, как чрезмерность.
— Здравствуй, Эдит, дорогая.
— Здравствуй, бабушка. Это так волнующе, правда?
— В моем возрасте волнение следует дозировать.
— Итак, как только Вы устанете, скажите мне — и я доделаю все Ваши дела.
— О, начнете прямо сейчас?
— Эдит, я знаю, что мы не всегда ладили, и сомневаюсь, что в будущем положение сильно изменится, но сегодня я желаю тебе всей удачи в мире.
— Что Вам принести?
— Другую жизнь.
— У других мужчин нормальные семьи.
— Любая семья не так идеальна, как кажется.
— Что значит «обеспокоен»?
— Лодыжки леди Сибил распухли. Кажется у нее... путаница в голове.
— Какая путаница?
— Она не совсем в этом времени и в этом месте.
— И вы думаете что это значит?
— Это значит, что у нее ребенок.
— Я чувствую себя таким беспомощным.
— Мы, мужчины, всегда беспомощны перед появлением младенца.
От горя ужасно устаешь.
— Говорят, что дикарь живет внутри каждого из нас.
— Если бы только он там и оставался.
Любовь подобна верховой езде или разговору на французском — если ты не научился этому в юности, очень тяжело получить навыки позже.
Ни один англичанин не может и помыслить о том, чтобы умереть в доме, в котором он гостит.
— Ты же знаешь меня. Я всегда говорю то, что думаю.
— Зачем? Так же никто не делает.
Иногда мы тратим слишком много времени на любовь без взаимности.
Когда случаются неприятности, нет смысла сожалеть об этом, можно только свести ущерб к минимуму.
У нас у всех есть главы, которые не хотелось бы опубликовывать.
— Надолго она еще здесь?
— Кто знает.
— Не нужно принимать гостей, если неизвестна дата их отъезда.
— Труба не тянет как следует, печь недостаточно горячая.
— У плохого мастера всегда инструменты виноваты.
— Такие люди, как мы, должны бороться за сохранение традиций.
— Если вы не имеете в виду, что мы никогда не сможем измениться, то я не могу с этим согласиться.
— В каком грубом мире вы живете!
— Мы все живем в грубом мире, но я, по крайней мере, это знаю.
Мы ничего не должны принимать как само собой разумеющееся.
Это большое облегчение, говорить с кем-то, с кем не нужно объясняться.
Облегчение. И привилегия.