Whoever comes in the door is usually somebody disappointing, but there's always a chance otherwise.
Кто бы ни вошел в дверь, это всегда не тот, кого хотелось бы видеть, но надежда остается.Одиночество только усиливает ощущение ненужности.
— Как вы полагаете, чем же она вас так пугала?
— Я ее любил.
В чем секрет хорошего афериста — он соображает, чего пижону надо и как внушить пижону, что он это получает.
Смеётся, потому что понимает: нужно смеяться над всем, что причиняет боль, чтобы сохранить равновесие, чтобы мир не свёл тебя с ума.
(По-настоящему сильным до тех пор не будешь, пока не научишься видеть во всем смешную сторону. Он знает: надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведет тебя с ума.)
Не позволяйте боли заслонить комедию, так же как комедии — заслонить боль.
У человека, который так долго молчал, наверняка найдётся о чем поговорить.
Но все – правда, даже если этого не случилось.
Никогда не думал, что душевная болезнь придает субъекту некое могущество — могущество! Подумать только: неужели чем безумнее человек, тем он может быть могущественнее?
Перемену в человеке замечаешь после разлуки, а если видишься с ним всё время, изо дня в день, не заметишь, потому что меняется он постепенно.
Макмёрфи был не похож на нас. Он виду своему не позволял распоряжаться своей жизнью, всё равно как Комбинату не позволял перекроить себя на их манер.
Они держат связь на высоковольтной волне ненависти.
И каждый раз, когда он прикладывался к бутылке, не он пил из неё — она высасывала из него жизнь.
Стая замечает пятнышко крови у какой-нибудь курицы и начинает клевать и расклевывает до крови, до костей и перьев. Чаще всего в такой свалке кровь появляется еще на одной курице, и тогда — ее очередь. Потом еще на других кровь, их тоже заклевывают до смерти; дальше — больше. Вот так за несколько часов выходит в расход весь птичник, я сам видел. Жуткое дело.
— Знаете, — говорит он, — так вот мне всегда кто-нибудь объясняет насчет правил... когда понимает, что я поступлю как раз наоборот.
Если быть мне теперь психом, то буду, черт возьми, самым отъявленным и заядлым.
Кто тут называет себя самым сумасшедшим? Кто у вас главный псих? Я тут первый день, поэтому сразу хочу понравиться нужному человеку.
По-прежнему он иногда встает и качает головой, и докладывает, как он устал, но это уже не жалоба, не оправдание и не предупреждение — все давно кончено; это как старинные часы, которые времени не показывают, но все еще ходят, стрелки согнуты бог знает как, цифры на циферблате стерлись, звонок заглох от ржавчины — старые ненужные часы, они еще тикают и хрипят, но без всякого смысла.
Если бы кто-нибудь вошел и увидел это – как люди смотрят погасший телевизор, а пятидесятилетняя женщина верещит им в затылок про дисциплину, порядок и про наказание, он подумал бы, что вся компания спятила с ума.
Друг мой, не надо оправдывать мои слабости. Это не соответствует вашему образу и не украшает моего.
Человека нельзя представить слабым, если его не видят.
Хороший игрок всегда помнит это правило: к игре присмотрись, а потом уж за карты берись.
Когда глаза закрыты, в тебе труднее разобраться.
Вопросом кость не перебьешь, не палка и не камень.