Защищать Бога надо не снаружи, а внутри себя.
Вовсе не на арене общественных дебатов вершится истинная битва добра и зла, а на крошечной площадке сердца.
Врач говорит:
«Вот таблетка, что сотрет вашу память. Вы забудете все страдания и утраты. Но также все свое прошлое». Примете таблетку?
Звери не умеют сравнивать. Они принимают все как есть.
Мы меняемся под влиянием людей, которых встречаем, и порой настолько, что сами себя не узнаем.
Исходя из сугубо личного опыта он считал английский джазом, немецкий — классикой, французский — церковной музыкой, а испанский — городским шансоном.
Произведение искусства воздействует тем, что оно правдиво, а не реально.
Реальность неуловима. Ничто не поддается сравнению, даже простая груша. Время все сжирает.
— Можем.
— Пошутить.
— Почудить.
— Только без пустопорожней радости.
— Конечно.
— Хотя пустопорожняя радость лучше безрадостности.
— Не думаю. Контраст между отчаянием и пустопорожней радостью лишь усилит отчаяние.
— Но если пустопорожняя радость будет безудержной, то, возможно, ее нелепость одолеет отчаяние и вызовет подлинное веселье. В сей критический момент пустопорожняя радость может стать первой ступенью на философской лестнице к полному пониманию вселенной, не так ли?
— Маловероятно.
— Почему бы не попробовать? Раз уж мы в неподдельном отчаянии, почему бы не впасть в пустопорожнюю радость, используя это как последнее средство?
— Давай попробуем.
Потерять отца — значит потерять верного советчика и наставника, того, кто поддерживал бы тебя, как ствол — ветки. Потерять мать — это... все равно что потерять солнце над головой.
В первый раз чудо потрясает до глубины души – потом оно лишь обрастает новыми впечатлениями.
Творческий тупик покажется смехотворной мелочью лишь тем вялым душам, кто никогда не пытался что-нибудь создать. Это не просто бесплодная попытка, забракованная работа, но ты весь, когда в тебе умирает маленький бог, некая твоя часть, казавшаяся бессмертной.
Зачастую звери ведут себя злобно или агрессивно оттого, что чувствуют свою беззащитность.
Ничего не скажу про свою трудовую жизнь, кроме того, что галстук — удавка, хоть и перевернутая, и мигом задушит любого, кто потеряет бдительность.