Врач говорит:
«Вот таблетка, что сотрет вашу память. Вы забудете все страдания и утраты. Но также все свое прошлое». Примете таблетку?
Исходя из сугубо личного опыта он считал английский джазом, немецкий — классикой, французский — церковной музыкой, а испанский — городским шансоном.
Произведение искусства воздействует тем, что оно правдиво, а не реально.
Реальность неуловима. Ничто не поддается сравнению, даже простая груша. Время все сжирает.
— Можем.
— Пошутить.
— Почудить.
— Только без пустопорожней радости.
— Конечно.
— Хотя пустопорожняя радость лучше безрадостности.
— Не думаю. Контраст между отчаянием и пустопорожней радостью лишь усилит отчаяние.
— Но если пустопорожняя радость будет безудержной, то, возможно, ее нелепость одолеет отчаяние и вызовет подлинное веселье. В сей критический момент пустопорожняя радость может стать первой ступенью на философской лестнице к полному пониманию вселенной, не так ли?
— Маловероятно.
— Почему бы не попробовать? Раз уж мы в неподдельном отчаянии, почему бы не впасть в пустопорожнюю радость, используя это как последнее средство?
— Давай попробуем.
Творческий тупик покажется смехотворной мелочью лишь тем вялым душам, кто никогда не пытался что-нибудь создать. Это не просто бесплодная попытка, забракованная работа, но ты весь, когда в тебе умирает маленький бог, некая твоя часть, казавшаяся бессмертной.