Цитаты авторства Кристина Дэвер

Ежедневная борьба за существование вскоре становится жестокой игрой без правил, где побеждает сильнейший. Тот, кто может переступить через друзей и близких, кому удается раз за разом ломать себя, в конце концов перестав ощущать муки совести за совершенные проступки.
– Как я уже говорил, в каждом из вас был пробужден демон, я бы мог назвать их сущностями, но так вам будет понятнее. Большинство из вас принадлежит к одной расе, однако есть несколько исключений, о которых, как и о том, кем вы являетесь, вам предстоит выяснить самим.
Вы можете слышать их, чувствовать или даже меняться с ними местами, но вам необходимо составить контракт с вашим демоном. В ином случае вы не сумеете контролировать его ни когда вы сыты, – Доминик сделал паузу, – ни тем более, когда вы голодны.
— Поиграем? – на её лице появился пугающий интерес к происходящему, глаза Оливии стали безумными. Она резко развернула Эмили к себе, и сжав её горло рукой улыбнулась.
Ощущая, как только что треснувшая кость начинает заживать, он насладился болью. Только она может отвлечь его от мыслей, которые нашептывали ему: «Как она смеет, убей ее, убей ее сейчас же...»
— Сестренка, тебе сто пятьдесят четыре года. Разве ты не знаешь, чем занимаются парни и девушки наедине? — войдя в гостиную, он подошел к дивану, на котором лежала Эмили.
Скользнув взглядом в его сторону, Эмили неожиданно для самой себя, пришла в недоумение. Внешность Дилана абсолютно не входила в рамки нынешних «Ловеласов». Черные волосы спадающие с плеч, взгляд ярко-зеленых глаз от которого по коже пробегают мурашки. Черты лица этого парня напоминают идеальную работу скульптора. Во всех движениях Дилана присутствует аристократическая грация.
Подойдя к самому краю террикона, она посмотрела вниз.
— Здравствуй, Эмили.
В груди все сжалось от одной мысли, что Лил не имеет к записке никакого отношения.
Полукровки во все времена были в низших слоях иерархии. Доминик в большей степени относился к ним как к солдатам, несмотря на юный возраст. Никаких человеческих поблажек, жалости или прочего. Здесь есть только два варианта: либо ты жив и полезен, либо мертв. Все просто.
Схватив за горло, Лилу с силой бросила его о землю. В отместку, он только громко засмеялся. Дилан не упускает ни единой возможности вывести ее из себя. Так было всегда, с самой первой их встречи.
За последние полгода она потеряла большинство друзей только потому, что говорила им правду. А как всем известно, людям не очень-то нравится ее слышать.
Незнакомка только разожгла и без того обостренное любопытство. Вполне обычный город вдруг превратился в источник чего-то невероятного, именно так, как она и хотела.
– Итак, первым этапом вашего взаимодействия с сущностью, будет составление контракта. Некоторые из вас, вероятно, уже прошли его, – в руках Доминик держал пачку больших конвертов. – Затем вам предстоит слияние. В некоторых случаях слияние с сущностью будет полным, в некоторых нет, – вытащив на середину один из кофейных столов, он разложил на нём конверты.
Как только поезд сдвинулся с места, к ней нагрянуло странное ощущение. Словно уезжая, она покидает здесь частичку чего-то важного, чего-то, что никогда не сможет вернуть.
Только вот чувствуют ли они боль? Не физическую. Если Лилу больше походила на обычную девушку чем на вампира, то в Дилане она вовсе не видела ни человечности ни сострадания. Так разве такое существо способно чувствовать?
— Ты знаешь, как легко я могу сломать тебе шею? — злобно рявкнул он, очутившись сзади Эмили. Рука Дилана легонько скользнула по её волосам, спустившись к шее.
Закрыв глаза, Эмили ещё раз прокрутила в голове его голос, придя к выводу, что он окончательно потерял контроль, но не стала останавливаться.
— Так сделай это. — прошептала она и повернувшись к нему лицом открыла глаза.
Ею двигало любопытство. Наихудшее чувство, которое может вести человека желающего прикоснуться к этому миру. Особенно когда тебя не окунают в это с головой нарочно.
Луна укрытая толстым слоем туч, не отражалась на воде, поэтому, озеро казалось таким мрачным, а вода в нем — мертвой.
Не в ее правилах было оставлять в трудную минуту тех, кто действительно нуждался в ней.