После нашей первой ночи я ехала домой с выражением лица, за которое в метро могут побить. Восемь утра, толпа, разъярённая самим фактом своего существования, а у меня разнузданное блаженство на физиономии и счастливо расслабленное тело, по которому изредка пробегает сладострастная судорога.
Что больше всего раздражает в общественном транспорте, так это общество.
Россия пугает меня — люди в автобусах выглядят так, словно их везут на электрический стул.
— Почему в России нет двухэтажных автобусов?
— Потому что у нас двухэтажные пробки с трёхэтажным матом.
В наш автобус без мыла только водитель влезет.
Никакой транспорт не будет попутным, если не знаешь, куда идти.
В конце прошлого века о правилах уличного движения в столице и понятия не имели: ни правой, ни левой стороны не признавали, ехали — кто как хотел, сцеплялись, кувыркались… Круглые сутки стоял несмолкаемый шум.
... килькам в банке и то места больше дают, чем людям в общественном транспорте.
Транспорт совсем от рук отбился, остаётся одно — принять ислам и передвигаться на верблюдах.
Билеты? С каких пор в автобусе надо платить? Нас возили бесплатно каждое утро в школу.
— Какая моя роль?
— Две путёвки в Лос-Анджелес.
— Купить-продать?
— Продать.
— Продать? Продать... продать... За тысячу.
— Замечательно! И купить туда три билета.
— Какой транспорт?
— Подешевле.
— Тогда на осле!
— М, какой хороший у Вас автобус, туалет есть?
— Да, и сауна, и бассейн.
— Нацу, вставай же! Надо сражаться!
— Не выйдет. Поезд — волшебный монокат — Люси. Он три раза сегодня покатался.
— Чё за?! Я транспорт?!
Разве может понять человек, который ездит всегда в таратайке, переживания и впечатления едущего экспрессом или летящего в воздухе.
Трамвай представлял собой поле брани.
Благодаря прогрессу в сфере коммуникаций и транспорта, одному из движущих сил глобализации, расстояния между странами и народами быстро стираются.