Да пойми ты, дело не в том, что вы будете есть или пить, и даже не в том, насколько там будет хорошо, просто женщине нужно почувствовать, что всё серьёзно, всё правильно и соответствует твоим намерениям и её статусу в твоих глазах.
Это всё мелкие печальки, Андрюша.
— Зацени! Махнул не глядя! Раритет! Круто в таком прикиде прийти на выставку? [демонстрирует кожаную куртку-косуху]
— Куда?
— У моей дочери — выставка, я хочу сегодня выглядеть как бог!
— Ну вообще-то, в таком прикиде вы выглядите как...
— Молчи! У тебя нет вкуса.
— Мужчина, которого я люблю, за бабу меня не считает. Я ему безразлична. Совсем.
— Дурак! Да это не проблема — я ему голову оторву.
— Самоубийство — грех...
Нам пора, и вам пора, с Вентиляторным заводом заключать договора!
Бить женщину — это исключительное скотство!
Я хочу быть первым, кто всё поправит, прежде чем осколки будет не собрать.
Постель не повод для знакомства?
Так и я о том же... Мы всегда хотим помочь, но никто не обещал, что каждый раз получится.
Не можешь помочь — не лезь!
Мужчина, поедающий завтрак — главный символ женского счастья.
Прикольная болезнь — склероз, каждый раз открываешь что-то новое.
— Что у вас с Татьяной? Неразрешимые противоречия или просто поссорились?
— Эх, Андрейка, в отношениях ничего простого в принципе не бывает, тем более с Татьянами.
Вот дурочка, а? Такой минимальный, копеечный знак внимания, ласки, а ей уже башку снесло. Неужели все так велись?
— Подушка безопасности в твоём драндулете есть?
— Конечно! И простыня, и одеяло... и подушка.
Да я не переживаю. Я сам отвёз её в роддом, девять месяцев читал книжки про беременность. Посмотрел домашние роды по сети, чужие, зачем-то... Я не переживаю. Я не переживаю... Я в панике.
Чем больше ответственность, тем выше порог эмоционального напряжения.
А сейчас... А сейчас я чувствую, что, видимо, старею. Угу. Да... Слишком долго не могу прийти в себя. Переживаю.
Чужой бардак подделать невозможно.