Так не должно быть. Художники, ученые, поэты — всем им трудно в 17 лет. Но это должно пройти.
Взрослые видят, как дети убивают детей и знают, что это трагедия, потому что и они были такими детьми: хулиганами, их жертвами и одиночками. Но это проходит. Нужно жить, что бы потом взять это обратно, как будто этого не было.
— На что вы спорили?
— Если я выиграю, Нейтан остаётся в команде.
— Почему?
— Потому что меньше всего на свете он этого хочет.
В делах людей прилив есть и отлив. С приливом достигаем мы успеха, когда ж отлив наступит, лодка жизни по отмелям несчастья волочится. Сейчас ещё с приливом мы плывём — воспользоваться мы должны течением, иль потеряем груз.
Джон Стейнбек однажды написал: «Мне кажется, что если ты или я должны выбирать между двумя возможностями, мы должны помнить о смерти и пытаться жить, потому что наша смерть не принесёт радости миру.»
Иногда бывают моменты, что-то происходит и остаётся, и это не просто момент. Звук останавливается, движение останавливается. И это длится не одно мгновение, а потом все исчезает.
Что за странные существа — эти люди? Сплошные датчики, шкалы и счетчики. Мало что из этого понятно, да и то не до конца...
И маленькая принцесса сказала ему: «Взрослые сами себя не понимают, и детям сложно постоянно всё им объяснять».
— Когда я увидела тебя в больнице сразу после аварии, я подумала, что моей маме не повезло так, как тебе. А потом я вспомнила, что когда она умерла, рядом со мной была Брук. Мы были детьми, но она приходила ко мне каждый день. С тех пор она стала самой лучшей моей подругой.
— Жизнь коротка, Пейтон.
— Даже слишком, чтобы прожить её негодяем. Я не могу её предать.
— Больше, чем мы её уже предали.
Я подумал о том, что ты сказала. О том, что надо жить сейчас. Я хочу наслаждаться каждой минутой своей жизни рядом с тобой.
Те, кто думают, что ты с этим не справишься, не те люди, что нужны тебе в жизни.
— Если передумаете, наши двери всегда распахнуты для вас.
— Как и ноги.
Это был твой день рождения, ты сказал, что не хочешь его отмечать, но я настояла на том, что хотя бы угощу тебя твоим любимым мороженым, ты это помнишь? Когда я вернулась назад, купив шоколадное, ты спросил меня, с чего я взяла, что оно твое любимое. Я так растерялась — всегда, когда мы покупали вместе мороженое, ты выбирал его — но ты сказал, что твое любимое «роки-роут», а шоколадное всегда выбирал потому, что оно мое любимое. Ты смотрел на меня так нежно, Нейтон, и тогда я поняла впервые, что ты никогда ничего не делал только для себя, ты всегда все делал ради меня. Это было так странно, что мы еще столько должны узнать друг о друге. И с тех пор я знаю, какой ты чудесный, скромный, самоотверженный и сильный человек... Я не могу поверить, что больше никогда не увижу тебя, что я больше не узнаю о тебе ничего нового, не удивлюсь твоей самоотверженности, не почувствую твою любовь, твои теплые руки снова...
Знаешь, что общего у пасхального кролика и настоящей любовью? Одно — их не существует.
Она была на кухне, «Ангелы летают близко к земле» играло на проигрывателе, ей нравились царапины и треск виниловых пластинок. Потом ее глаза закатились и я просто смотрел как оно уходила, она просто замерла. Я побежал к ней, я не думал, как сильно напрягал ноги отрывая их от земли, это все равно было не достаточно. Прошла вечность, пока я добежал до нее. Это не могло быть реальностью, двадцатипятилетняя женщина не может просто так умереть и я ждал пока она очнется. Я стоял и смотрел как они кладут ее на носилки и накрывают простыней ее лицо. Я думал, это не может быть реальным... не может быть реальным.
Между нами все храбрятся, но мне кажется, всем очень страшно потому, что никто не может представить, как жить без тебя, это невозможно представить, этого не случится, не так ли. Так почему бы тебе просто не открыть свои голубые глаза, которые заставляют мое сердце замирать. Просто открой глаза, ты знаешь, я всегда буду ждать тебя.
Все не могут быть популярны, иначе никто не будет популярен.
Помнишь, я сказала, чего хотят девушки? Девушки хотят, чтобы кто-то хотел снова обрести их, по крайней мере я.
Не важно, как ты все планировал, и не важно, как ты все представлял. В один прекрасный момент жизнь может найти способ дать вам то, что вам действительно нужно... или того, кто вам нужен.
— Забудь об этом, ты не попадешь в церковь, ты не будешь разговаривать с моим сыном, с моим мужем, Карен и Лукасом.
— Осторожней командуй, я слишком долго был в тюрьме. Это меня заводит.
Я твоя лучшая подруга, я люблю тебя, поэтому я с тобой и мне плохо от того, что я не смогла тебя поддержать. Никогда не думай, что ты не можешь придти ко мне по любому поводу. Я буду рядом всегда.
— Ты же знаешь, зачем в машине заднее сидение?
— Да, я был на нем зачат.
— Вокруг полно девушек, которым повезет заполучить тебя.
— Я обязательно передам им, что так сказала моя мама.
Нейтон, существует лишь одно слово которое может спасти нас от тягот и лишений этой жизни — это слово любовь и я верю в нее. Это не означает, что нам будет легко, это значит только с тобой с тобой я могу приобрести силу и уверенность, только ты делаешь меня такой. Я буду любить тебя до конца своих дней...
Жизнь коротка, а возможностей не так много и мы должны держаться за возможности. Не только за возможности добиться успеха, но и смеяться, видеть богатство мира и жить. Ведь жизнь нам ничего не должна, если честно то думаю, что мы кое-что должны миру и если мы сможем прожить.... простите это еще не все, но кажется я рожаю!
Лучше быть одному всю жизнь, чем найти свой дом и жить в нём с кем попало.
Я прихожу сюда, сижу в тишине, и…слышу эхо тех, кем мы должны были стать. И мечтаю о терпении…и о грации… и о силе, чтобы дать ему быть счастливым. И больше всего я молюсь о силе, которая не сделает его жизнь хуже из-за моих желаний. Это самая тяжелая часть…отпустить, понимаешь? И эта часть грации действительно отстойная.
Однажды ты проснешься, почувствуешь такое же желание в своем сердце и поймешь, как сильно я тебя люблю. И когда бы этот день ни наступил, я все еще буду ждать тебя. И ты придешь ко мне.
– Хорошо здесь, правда? Все любят когда в зале шумно, а мне нравится когда вот так — тихо, чисто, как в церкви. Здесь ведь тоже молятся. Ты играл в баскетбол в начальной школе, почему бросил?
– Я не бросил.
– Четыре оболтуса в парке – это уже не баскетбол.
– Тогда что же?
– Не знаю, баловство… Слушай у меня появилась вакансия в школьной команде, это твой шанс. Что скажешь?
– Те, кто здесь молится, напрасно теряют время, бог не смотрит спортивные программы.
Одни думают, что вороны помогают путникам. Другие, что увидеть одного ворона, это счастливый знак, а стая воронов предвещает беду. Встреча с вороном накануне битвы – верная победа.
Я мог бы любить тебя вечно. Почему вечно не может начаться сейчас?
Меня зовут Анна Тагаро, и я учусь в школе Три Хилл, и… я… я лесбиянка, а также натуралка и латиноамериканка. Я ненавижу ярлыки…надеюсь, в ваше время это все уже не важно. А сейчас вам нужно знать лишь одно – меня зовут Анна. И я просто пытаюсь выжить, как и все. Наверное, так будет всегда, к сожалению.
– Нейтон, мне неловко из-за того, что я счастлива.
– Жизнь полосатая, правда?
Вернуться на ринг не так просто, особенно с той, что свалила тебя нокаутом.
Этой девочке есть что предложить миру, она должна это понять.
Потому, что ты вздергиваешь бровь, когда пытаешься острить! Цитируешь Камю, хотя я никогда не видел, чтобы ты читала! Потому, что тоскуешь о родителях, но никогда не признаешь это…И потому…, что я произнес за всю жизнь всего две такие сбивчивые речи, и оба раза с тобой. Это же должно что-то значить?! И потому, что мы оба схватим воспаление легких, но если ты хочешь слышать, что я люблю тебя, я буду говорить это всю ночь!
В темноте все легче, но скоро загорится свет, и мы снова станем теми, кто мы есть.
Я как-то читала стихи о девушке, влюбленной в парня, который умер. Она представляла его на небесах, среди прекрасных ангелов, и ревновала. Элли умерла, теперь я представляю ее среди плохих ангелов. Она тусуется с ними в своей черной куртке и хулиганит. Но я не ревную, я просто скучаю о ней.
Мы не можем выйти из круга своих друзей. Мы ограничены привычками, увлечениями, даже нашей внешностью.
Вот что я скажу… Когда умерла моя жена, весь мир погрузился в темноту. Никто… никто не мог со мной общаться. Но потом, один из моих игроков, самый никудышный баскетболист, из всех кого я тренировал, прорвался через мрак и вернул меня к жизни. Его звали Кит Скотт… Он сказал: «Тренер, я знаю, что ты ищешь ответ, но правильного ответа не существует. Это просто жизнь, просто жизнь…просто жизнь».